Андрей Посняков - Стальная империя

– И тебе не жаль бросить родные места?

– Нет! Тем более что они мне вовсе не родные.

– Хм… – Князь на секунду задумался, а затем решительно тряхнул головой. Честно говоря, он всё продумал значительно раньше, и вот теперь, похоже, можно было переходить к непосредственным действиям.

– Милая Лэй, – откашлявшись, нежным голосом произнёс Баурджин. – Ты очень славная девушка, очень… Взять тебя в наложницы? Нет, никогда!

– О, господин…

– Подожди, только не вздумай плакать… Я предлагаю тебе стать моей третьей женой!

– Женой?! Вы шутите, господин?

– Отнюдь. А то что это такое – две жены? Ни рыба ни мясо. Пусть уж, для ровного счёта, три будет. Тем более и сын у меня по осени женится… и мы с тобой заодно свадьбу справим.

– О, господин… – Казалось, девушка сейчас умрёт от счастья.

– Нет, не господин… уже не господин, милая Лэй. Монгольские женщины свободны.

– Но…

– Меня зовут Баурджин-нойон, милая Лэй. И ты зови меня Баурджином.

Девушка обхватила руками шею нойона и с жаром поцеловала в губы.

Они уехали вместе, а осенью у Баурджина-нойона было уже три жены.

Провозгласивший себя правителем киданей Елюй Люге до самой своей смерти оставался верным вассалом Чингисхана. Его государство Ляо было не очень мощным, но всё же постепенно заставило себя уважать всех своих склонных к агрессии соседей. Бывшая шпионка, обворожительная куртизанка Мэй Цзы стала императрицей, а бывший водонос Дэн Веснушка был усыновлён Елюем Люге и вскоре проявил себя как умный и способный воин. Следователь Ба Дунь довёл-таки до конца дело «красных шестов», и больше никто и никогда не слышал об этой гнусной банде. Вот, пожалуй, и всё…

Да, Чен – пройдоха Чен – стал наконец чиновником, быстро взлетев из секретарей в заместители начальника общественных амбаров. Должность пусть и не слишком заметная, но весьма удобная для различного рода злоупотреблений, чем наш юный шэньши и занимался, правда не зарываясь. Переписав на себя дом и харчевню «Бронзовая улитка», Чен женился на девушке из хорошего рода, обзавёлся слугами и подобающим рангу выездом. Его принимали уже везде, вернее, это Чен был повсюду вхож, на равных держась и с Лу Синем-шэньши, и с поэтом Юань Чэ. А к каллиграфу Пу Линю, на правах старого соседа, частенько заглядывал в гости, и тогда они вместе подолгу рассматривали старые свитки – каллиграфические упражнения Баурджина. Получали эстетическое удовольствие, между прочим.

А ещё в саду Пу Линя цвела та самая, подаренная нойоном роза, из слабого черенка разросшаяся в огромный благоухающий куст.

Здесь и далее стихи в переводе Л. Е. Черкасского.

Китайской.