Максимилиан Раин - Внук Донского [оптимизирована обложка]

– Стой, холоп, ворочайся абие, иначе туже буде, – кричали мне в спину.

– Не сдашься, друзий теих казним, – раздался резкий, хрипловатый голос.

Я оглянулся. Одноглазый уродец со шрамом на лице смотрел на меня пристально и ухмылялся. Подумав немного, решил вернуться. Негоже из-за меня кому-то страдать.

– Истинно баяша [298] Баять – говорить, сказывать. – течный раб есть, – довольно ощерившись, высказался уродец.

Голую задницу ожёг удар плетью. Вопреки ожиданиям, гудцов вои не освободили.

– Отпустите нас, бо есмо гудцы перехожи. Люди мы тишны есмо при тамге, – вопил, продолжая вырываться, Мироша.

– В кремель лещите сих кощеев [299] Кощей – раб, пленный. . Выведаем вборзе, кои гудцы, ониже холопы, – прорычал старший.

Надел свои лохмотки на мокрую кожу. Нас связали и приторочили к одной из лошадей. Я огляделся. Позади воев вдруг мелькнуло Тюхино испуганное лицо. Показалось, что ли?

Бежать вместе с братьями-гудцами вслед за ехавшими всадниками пришлось через весь город в новую крепость. Её князь Юрий выстроил рядом со старой, как только переехал со всем двором из Звенигорода в Галич. Была она совсем небольшой по площади, чуть более трёх га, но гораздо укреплённей старой. Стены были сделаны городнёй [300] Городня – деревянные срубы для крепостных стен, заполненные грунтом. на крутых валах при глубоких рвах. Вход имелся только один – через подъёмный мост надо рвом от башни старой крепости. В самой крепости князь строил себе новый дворец. Получалось что-то вроде обычного средневекового замка, только с русским древесным уклоном. А пока что там располагались казармы с дружиной и, как выяснилось позднее, княжьи службы тайных дел, аналог местной ментовки с гебухой впридачу.

Когда нас троих пригнали в кремель, с трудом узнал в покрытых грязью и потёках пота своих новых друзей. Я, наверное, не сильно отличался от них видом. К тому же при беге потерял левый чобот и разбил ногу до крови. Попросил дать возможность пройти к колодцу и обмыть ноги. Ещё не хватало получить столбняк или даже заражение крови. Стражники дружно поржали, а один из них влепил мне крепкого леща. С трудом устоял. В ушах зазвенело. Голова словно бы увеличилась в размерах.

– Холопы прошения рекоша коленопреклонно, – объяснил вой своё действие.

– Не преречи им, Митря. Забьют до уморы, – прошептал мне сведущий в разных житейских перипетиях Мирон.

Нас всех отвели в одну из крепостных башен. Здесь в нижней части располагалась пыточная, судя по скобам в стенах и притолоке, подобию жаровни и наличию большого деревянного стола. Деревянный пол устилало слежавшееся сено. Через открытые окна вместе со светом залетал жаркий, пахнущий чем-то терпким, воздух уходящего лета. Но этот поток не мог перебить затхлую, труднопередаваемую смесь запахов крови, пота, испражнений, рвотных масс и гниющей плоти. Неплохо бы опорожниться из немного бушевавшего адреналином организма. Спросил про такую возможность наше сопровождение, но не получил ответа, только ничего хорошего не обещающие взгляды. Мирон с невесёлой усмешкой прояснил:

– Яко скот есмо дельма них.

Появился мужичок с крупными чертами лица и с пышной каштановой бородой, одетый в серую порть. Почему-то я сразу на него подумал, что кат. Наверное, по равнодушному взгляду вивисектора, расчленяющего живую плоть, и по обильно забрызганной каплями крови порти. Он велел нам троим раздеться догола и прицепил каждого ошейником через цепь к скобам в стене. Другой мужик принес одну кадку с водой, а другую порожнюю, по-видимому, для туалета. Кат велел гудцам помочиться на мою раненную ногу и потом замотал её посконной тканью. Пока мы намывались и опорожнялись, в помещение зашли два хмурых козлобородых дьяка. Один из них стал меня осматривать и озвучивать внешние приметы, другой записывать сказанное на бумаге. Во все щели лазил, придурок вонючий. Пальцы грязные в рот засовывал. Брр, чуть не блеванул.

Дьяки вышли, но где-то через полчаса снова возвратились в сопровождении одноглазого уродца. Нашу троицу предупредили, что пока будут допрашивать легко, но если станем запираться, то кат покажет своё искусство. Дьяки приступили к делам с меня. Один из них зычно прочитал из бумаги:

– Доводна [301] Доводность – следствие. грамота на холопа течна, се рекомах Димитрием. Доводностью требно сведати истореченное имя сего холопа, и владетеля она, и пособителей в течьбе. Писано шесть тысящ девятьсот тридесять осьмого лета от сотворения мира, второго дня ревуна.

Какого лешего я высунулся из своей комфортной благородной раковины? Острых впечатлений захотелось? Вот и огребай их, дубина стоеросовая, полной лопатой. Не успел попасть в другую эпоху, как крупно вляпался по самые уши в проблемы. Ещё не хватало в рабство попасть к какому-то толстопузому самодуру. Пора признаваться им, кто я есть на самом деле, только бы наедине остаться с сыскарями, без гудков.

– Холоп течны, нарекл ся истое [302] Истый, истовый – тот самый, точный, подлинный, истинный. имя? – обратился один из дьяков ко мне.

– Димитрием наречён, и я не беглый холоп.

– Добре, аще не холоп ты, идеже теи родичи? Кои ремесла оне промысляша? – спросил другой.

Я запнулся под торжествующие взгляды дознавателей.

– Я буду говорить только наедине с вашим главным, – мотнул головой в сторону одноглазого.

Мощный удар по рёбрам вызвал сильнейшую боль. В глазах всё потухло.

– Зело не бей его, Прокл. Малец ут, сморитеся паки, – услышал укоризненный хрипловатый голос одноглазого.

Врезал мне подскочивший сбоку как-то незаметно кат. Прыткий подлюка.

– Знамо [303] Знамо – понятно, значит. , не хочешь поведатися? – насмешливо спросил одноглазый.

– Сами назовитесь. Я не знаю, с кем разговариваю. Вдруг вы тати все тут собрались, волки позорные. Добрыми рядцами только прикидываетесь, – вырвалось у меня.

– Вожги ему три десятка крат, токмо не кнутом. Исказити [304] Исказити – испортить. вещь [305] Вещь – явление, событие, дело, вещь, имущество. не требно, – распорядился одноглазый.

Кат повалил меня на сено, уложив ничком. Посыпались жгучие, нестерпимые удары по всему телу. Я на злости собрал всю волю в кулак и не проронил ни единого звука.

– Ишь ты, злонравны [306] Злонравный – дерзкий, упрямый. раб. Знамо многажды сечьбу ял, – заметил один из дьяков.

Голос раздавался откуда-то издалека. Я лежал, боясь шевельнуть хоть одним мускулом. Болело всё, что только могло болеть. Дьяки тем временем приступили к допросу Мирона и Трени. Парней долго расспрашивали об их происхождении, где бывали, где подверглись избиениям, как со мной повстречались, почему моё имя в тамгу не вписано. Путали, сбивали с мысли, ловили на противоречиях. Ребята отвечали спокойно и уверенно, так как им не требовалось лгать. Рассказали всё как есть и что до сегодняшнего дня меня не знали. Дьяков их ответы явно не устраивали. Они требовали признаться в укрывательстве холопа, что по законам этого времени каралось огромной вирой в пользу княжеской казны, которую они никогда не смогли бы выплатить, а значит, стали бы закупами с перспективой потерять всё права и свободы, превратившись в холопов.