Алексей Живой - Племя равных [litres]

Но противник оказался не так прост. Он мастерски владел мечом и заставил наварха попрыгать вокруг баллисты и прятаться за ней, несколько раз оцарапав доспехи на боку. В пылу схватки гоплит отогнал наварха глубоко в тыл, за позиции баллист, полный решимости убить его во что бы то ни стало. При этом ярость ослепила воина, и он совершенно не замечал, что вокруг него уже находились только люди с черными повязками на руках. Его уже несколько раз мог убить любой из солдат Леонида, но наварх делал знак, чтобы тот не вмешивался, и решил закончить дело сам. Наконец они так отдалились от баллист, постоянно скрещивая клинки, что оказались на краю кипарисовой рощи вдвоем. Только здесь гоплит Леотихида вдруг заметил, что рядом нет никого из его боевых товарищей.

– Ты немного увлекся, – усмехнулся запыхавшийся наварх, – но мне все равно, я убью тебя здесь, если хочешь. В тени кипариса.

– Что же ты не сделал этого раньше, если мог? – не остался в долгу гоплит, останавливаясь и переводя дух. Он поправил шлем, вытер запыленное лицо ладонью, сплюнул и вдруг отбросил в сторону измочаленный щит.

– Ты хорошо владеешь мечом, – отдал должное Гисандр, тоже отбросив свой щит, – но я владею лучше. Поэтому уравняем шансы.

– Ты всего лишь самонадеянный глупец, – усмехнулся гоплит, – а я лучший боец в своей море. И убил бы тебя, будь ты даже со щитом.

– Значит, мы оба неплохие бойцы, – кивнул наварх, – осталось узнать, кто из нас действительно лучший. Скажи перед смертью, как твое имя?

– Что же, ты должен узнать, кто отправит тебя на встречу с богами, поэтому я скажу. Мое имя Аристодемос, я один из личных телохранителей царя Леотихида.

– В самом деле? Что же ты делаешь здесь, Аристодемос, когда твоему царю нужна защита? – усмехнулся Гисандр, поигрывая мечом. – Ведь без тебя он может проиграть битву. Он слишком слабый.

– Мой царь лучший боец во всей Греции, – огрызнулся гоплит, делая шаг вперед, – и сейчас он убивает твоего царя.

– А вот это вряд ли, – почти рассмеялся в лицо сопернику Гисандр, – моего царя любят боги. Сам Аполлон стоит за его спиной. А за твоим царем стоят лишь жалкие эфоры. Очень скоро мы возьмем Спарту и казним их всех. Я думаю, что твой царь уже мертв или скоро станет таким. И это, поверь, лучшая участь для него, – не пережить сегодняшний день. Иначе он умрет позорной смертью. А для спартанца, согласись, это худшая из смертей.

– Назови свое имя! – проревел Аристодемос, вновь впадая в ярость. Глаза его налились кровью, как у быка.

Гисандр, который именно этого и добивался, тем временем бросил взгляд поверх плеча гоплита на позиции с баллистами. Бой там явно подходил к концу, но кто победил, отсюда было не видно. Драка еще шла жестокая. Гисандру даже показалось, что к ним на помощь спешат воины Леонида из центра фаланги. Там наметилось какое-то движение.

– Ты тоже имеешь право узнать имя того, кто отправит тебя на встречу с богами, – ответил он, немного помедлив. – Меня зовут Гисандр. И хотя я когда-то выиграл Гимнопедии, я уже порядком устал бегать. Пора нам с тобой заканчивать. Меня ждут и другие дела.

– Гисандр? – вдруг задержал на мгновение движение своей руки с мечом гоплит. – Я слышал о тебе. Деметрий как-то рассказывал на сесситиях, как вспорол тебе бок, когда еще был эфебом и старшим агелы. И что ты скулил, как жалкий илот. Ты же ведь тогда отказался убивать илотов? Тогда ты сам – жалкий слизняк, недостойный называться спартанцем.

На этот раз Гисандр был задет за живое.

– Так ты друг Деметрия, – проговорил он с плохо скрываемым раздражением, мгновенно припоминая все, что случилось тогда, когда он впервые появился в этом мире, – значит, у тебя еще больше причин умереть. Ведь Деметрий не достоин даже того, чтобы сидеть с ним рядом на сесситиях.

Гисандром вдруг овладело ледяное спокойствие и желание побыстрее заткнуть этот фонтан красноречия, так некстати пробившийся наружу. Поэтому наварх умолк и, сделав пару шагов навстречу, нанес противнику хлесткий удар в область головы. Аристодемос легко отразил этот выпад и сам бросился в атаку, яростно нанося колющие и рубящие удары. Он действительно был неплохим бойцом, но уже сильно устал.

Спровоцировав противника, Гисандр вновь перешел в оборону и стал пятиться в сторону кипариса, уклоняясь от части ударов, а другие отбивая. С каждым новым выпадом удары Аристодемоса становились все более размашистыми и неточными. Наконец, уже у самого дерева наварх резко присел, пропуская хлесткий удар с плеча над головой, и, опершись спиной о дерево, выставил клинок вперед. Аристодемос же споткнулся о корень, подался вперед и напоролся на острие меча, которое вышло у него из спины. Гоплит навалился всем телом на наварха, так что его лицо оказалось напротив лица Гисандра. Они были так близко, что наварх, глядя в глаза, смог уловить мгновение, когда мойры оборвали нить жизни Аристодемоса. С трудом оттолкнув от себя обмякшее мертвое тело, наварх поднялся и, отдышавшись, огляделся по сторонам.

Никто не бежал на помощь левому флагу из кипарисовой рощи. Значит, прорыв не был глубоким, а разгром позиции полным. Подняв глаза к солнцу, наварх заметил, что оно уже начинало клониться к вечеру, а битва все еще продолжалась.

– До захода солнца мы будем в Спарте! – пообещал он самому себе и, сжав покрепче клинок, побежал в сторону баллист. Поравнявшись с местом, где он обменивался любезностями с Аристодемосом, наварх вновь подхватил свой щит. Тот еще мог пригодиться.

Когда до баллист оставалось не больше тридцати шагов, наварх заметил, что часть из них перевернута и почти разрублена на куски, а земля вокруг усыпана мертвыми телами гоплитов с черными повязками. Ярость солдат Леотихида нашла выход. Впрочем, их потери были гораздо больше. Судя по холмам из мертвецов, заваливших все подступы к позиции баллист, они здесь потеряли почти весь правый фланг. Точнее, то, что от него осталось после столкновения с центром фаланги Леонида и обстрела из метательных орудий наварха.

Бой уже прекратился. Выжившие гоплиты Леонида, а их было не больше сотни, бродили между баллистами и добивали раненых солдат врага, а своим пытались оказать помощь. Гисандр, в пылу боя оставивший ненадолго свои позиции, с ужасом подумал, что совершенно забыл о судьбе Темпея и не успел отправить его в тыл во время атаки. Если алхимик-врачеватель убит, то будущее военного производства новой Спарты под угрозой.

Приблизившись, он разглядел группу воинов с гастрафетами у перевернутой баллисты, среди них узнал Этокла.

– Ты жив? – радостно воскликнул наварх.

– Да, господин Гисандр, – устало кивнул тот, указывая на стоявших рядом. – Хвала богам, нам с Бриантом опять удалось выжить. Мы даже не ранены.