Сергей Протасов - Чужие берега

Берег не отвечал. В нескольких местах над развалинами фортов вставали дымные столбы, уносимые ветром вверх по склонам гор и переваливавшие дальше за них. Трехдюймовки вскоре тоже замолчали, но в плутонги постоянно передавали изменявшиеся данные для стрельбы, а комендоры готовили по ним снаряды, чтобы в случае необходимости открыть огонь немедленно.

Маневрируя западнее Вакаямы, с броненосцев спустили оба имевшихся на них катера и все гребные суда с дополнительными штурмовыми группами, для ускорения осмотра. Они, действуя совместно с катерами вспомогательных крейсеров и «Жемчугом», довольно быстро прошерстили брошенную таможенную стоянку и рейд самого порта. На причалы не высаживались. С берега периодически открывался ружейный огонь, быстро смолкавший под пулеметным и артиллерийским обстрелом с катеров.

С палуб транспортов хорошо просматривалась вся опустевшая акватория порта. Удалось разглядеть, что в устье реки Кино укрылась лишь деревянная парусная мелочевка, скорее всего принадлежащая местным рыбакам. Рисковать из-за нее катерами и людьми никто не собирался, так что от вылазки в порт вообще отказались.

Стараясь держаться за корпусами осматриваемых транспортов, потерь не имели, довольно быстро проверив все крупные паровые суда. Из них были отобраны три самых лучших. Из оставшихся один к моменту начала осмотра с катеров имел неисправные главные механизмы и уже горел, а остальные, по разным причинам непредставлявшие ценности в качестве трофеев, несмотря на попытки противодействия с берега, сожжены и потоплены уже штурмовыми группами.

Среди призов оказался английский пароход «Летингтон», шедший через Курильские проливы с грузом угля во Владивосток, но перехваченный японцами еще в январе. С тех пор он полгода болтался по таможенным отстойникам в ожидании решения призового суда, пока неожиданно не дождался хозяев груза. Поскольку судно было давно брошено экипажем, вернувшимся на родину сразу после вынужденного преждевременного окончания рейса, а уголь из трюмов все еще не выгрузили, «Летингтон» стал первым призом из целого списка трофеев Осакского залива. Кроме него, от Вакаямы под управлением русских экипажей ушел голландский пароход «Бетак» вместимостью в три тысячи триста восемьдесят тонн, груженный каучуком, сырой нефтью в бочках и телеграфным кабелем. Он направлялся в Кобе и пришел буквально накануне, только вчера закончив таможенный осмотр.

Немецкий «Фальке» с грузом кожи, селитры, пародинамо и прочего электрического оборудования производства завода «Сименс» в трюмах тоже только вчера вечером прошел таможенный досмотр. Но поскольку судоходство ночью в проливах было запрещено, он вместе с голландцем должен был сегодня с рассветом проследовать в Осаку. Теперь и у него, как у явного контрабандиста, после смены экипажа, сменился маршрут.

Закончив проверку порта, «Жемчуг» с катерами выдвинулся к бухте Мияма. С его мачт было хорошо видно, что она буквально забита паровыми и парусными судами всех размеров. Почти все плавающее и самоходное из Вакаямы перекочевало туда. Дым из множества труб застилал берег. Но тратить боекомплект не хотелось, а оставлять все это на плаву, уже разрушив форты, тем более.

Было ясно, что всем укрывшимся в этом углу пароходам и мелким парусным судам просто некуда деваться. По лоции пролив между островом Тарушима и мысом Када был несудоходным, из-за большого количества подводных опасностей, а между Токушимой и Тарушимой вообще непроходим в отлив даже для мелких судов, так что их единственным шансом на спасение и защитой являлись форты.

Считалось, что они уже подавлены, но это оказалось не так. Уцелевшие японские пушки не замедлили проявить себя, как только русские катера с крейсером начали приближаться. Причем почти одновременно открыли огонь сразу четыре батареи. Рядом с уже известной оказались еще две. Они имели почти смыкавшиеся позиции недалеко от уреза воды сразу за северным входным мысом бухты Мияма, а самая дальняя, в глубине пролива на мысе Ебизаки, била с недолетами. Вообще разброс снарядов с этих батарей был необычно большим.

Не став дожидаться попаданий, «Жемчуг» резко отвернул влево и начал отвечать всем правым бортом по ближайшей из них, расположенной выше по склону к востоку от бухты Мияма. Его почти сразу поддержали оба броненосца, шедшие следом, всего в девяти кабельтовых в строе фронта. Они сразу после достижения накрытия повернули влево, приведя японские батареи себе на траверз и открыв подавляющий огонь. Катера тем временем продолжили неспешное движение на север.

Сосредоточенным огнем последние японские укрепления района Када были подавлены примерно через полчаса, после чего перешли на обстрел шрапнелью всех, в том числе и разрушенных ранее, позиций. А крейсер двинулся к берегу, чтобы плотнее прикрыть катера, осматривавшие обе бухты. Встречный малокалиберный артиллерийский огонь с японских и прочих пароходов был малоэффективным и легко подавлялся имевшимися огневыми средствами до тех пор, пока из толчеи плавучей мелочи у бухты Када не выдвинулся тот самый вооруженный пароход, обстрелявший катера еще при их первой попытке сближения. Сопровождаемые всплесками снарядных разрывов, катера шарахнулись под берег, прервав досмотр уже настигнутых судов. Но против бронепалубного крейсера, пусть и второго ранга, у «японца» шансов не было. Нахватавшись стодвадцатимиллиметровых снарядов, он быстро загорелся, а вскоре где-то в районе его носового трюма здорово рвануло. Должно быть, от пожара взорвался артиллерийский погреб. Это окончательно прикончило сторожевик, быстро затонувший носом вперед в полумиле к юго-западу от входа в бухту. Над водой остались только мачты и верхушка трубы.

К этому времени под берегом начались массовые самозатопления судов, как японских, так и иностранцев. Экипажи их спешно покидали. Все, затонувшее на мелководье, было быстро проверено и подожжено, а все же просочившаяся через пролив в глубину залива паровая и парусная мелочь обстреляна вдогонку с «Жемчуга», сразу вернувшегося к броненосцам. Оттуда его отправили в залив с донесением для командующего. Попутно предписывалось провести бункеровку, пока позволяла обстановка. На переходе с него, на всякий случай, снова обстреляли все еще горевшие японские форты района Тамагошима.

Сейчас видимость была хорошей, и изрытый воронками, еще дымившийся Токушима просматривался до мельчайших деталей. На отмели против седловины между центральным плато и возвышенностью у самого пролива Китан до сих пор горел остов небольшого парохода, а неподалеку торчали из воды труба с мачтой еще одного. На берегу никакого движения замечено не было.