Сергей Протасов - Чужие берега

Капитан второго ранга Андржиевский к моменту, когда второй отряд Тихоокеанского флота приближался с севера к входу в пролив Цугару, не спал уже третьи сутки. Да и вообще, после выхода с Цусимы он отдыхал лишь урывками. Впрочем, так можно было сказать обо всех офицерах отряда. Но последние дни выдались особенно тяжелыми.

Неспокойное море, неважная видимость, временами становившаяся вообще отвратительной, враждебные воды вокруг, частые тревоги, порой заканчивавшиеся перестрелками, измотали вконец всех и каждого. Это не могло не сказаться на скорости реакции и способности адекватно оценивать ситуацию.

Начав углубляться в пролив Цугару, ведя разведку впереди по курсу отряда Небогатова, на трех своих эсминцах, он быстро потерял из вида колонну главных сил, оставшуюся где-то за кормой. Вопреки уже сложившейся традиции репетичного корабля между миноносцами и броненосцами в этот раз не имелось, но на это как-то не обратили внимания.

От первоначального намерения укрыться под северным берегом пролива сразу пришлось отказаться. Юго-западным ветром, тянущим из него, образовало полосу хорошей видимости, как раз там, в то время как всего в двух милях далее к югу стояла довольно плотная мгла. В ней и поспешили скрыться три низких силуэта, составлявшие авангард второго боевого отряда российского Тихоокеанского флота.

Быстро миновав участок чистой воды в просматриваемой с берега зоне и нырнув под спасительное туманное покрывало, миноносники не вызвали никаких резких реакций со стороны противника, что позволяло надеяться на сохранение скрытности. О неожиданном осложняющем факторе сразу сообщили по радио, рекомендовав главным силам дождаться сгущения сумерек подальше от берега, чтобы не открыть раньше времени своего присутствия, но квитанции не получили.

В уже привычной промозглой дымке эсминцы шли на пятнадцати узлах на юго-запад, постоянно борясь с переменным течением. Сначала оно было встречным, потом оказалось бьющим в правую скулу, норовящим вынести миноносцы в океан. Держать предписанный курс в таких условиях оказалось трудно, а вести точную прокладку вообще немыслимо. После того, как все береговые ориентиры пропали из вида, определиться с местом удавалось лишь приблизительно, а где сейчас могут находиться главные силы, вообще оставалось только гадать, поскольку эти течения так же легко мотали и гораздо более медлительные броненосцы.

Но навигационные трудности все были согласны терпеть безропотно, лишь бы не встревожить хозяев этих вод, чье телеграфирование, весьма некстати, начали принимать станции миноносцев. Вскоре на кормовых румбах правого борта, где должен был быть мыс Есамазаки, в небо поднялась красная ракета.

Не прекращавшиеся и до этого японские кодированные телеграммы хлынули сплошным потоком сразу с нескольких передатчиков. Такая активность, в сочетании ракетами, окончательно подтвердила, что отряд обнаружен. Но с эсминцев до сих пор не видели противника. Вероятность своего обнаружения по дымам Андржиевский исключал, поскольку еще час назад распорядился использовать только отборный уголь, сберегаемый как раз на такой случай. Идя на нем, миноносцы почти не дымили. Скорее всего, с горы на мысу разглядели дымы не успевшей отступить основной части отряда, которые скрыть было невозможно.

Вскоре по радио получили приказ Небогатова: «Максимально расширить просматриваемый сектор!» Немедленно увеличили ход и рассыпались в широкую цепь, уже не скрываясь ни от возможных дозорных судов, ни от береговых наблюдателей. Но так же никого не видели.

Несмотря на поднявшуюся тревогу, установить визуальную связь с главными силами никто так и не озаботился. Считалось, что разрыв ориентировочно всего в пять-шесть миль гарантирует быструю взаимную помощь. Обстановку докладывали каждые четверть часа, пока была возможность пользоваться радио.

Поскольку других приказов не было, Андржиевский продолжал вести разведку, скоро достигнув самой узкой части пролива между мысами Омо и Шануби. К этому времени уже почти совсем стемнело, но за мысом Омо тумана вовсе не было, что облегчало ориентирование. Это позволило разглядеть на фоне догоравшего заката три силуэта больших кораблей, пересекавших пролив с севера на юг примерно в двух с половиной милях впереди по курсу шедшего в середине разведочной завесы «Грозного». По характерному силуэту с отставленной назад третьей трубой в концевом почти сразу безошибочно опознали «Адзуму», а два других, с двумя и тремя трубами могли быть только «Токивой» и «Якумо». Следом за ними шло еще несколько небольших паровых судов, но разглядеть и опознать их уже не удалось. Быстро стемнело.

Не имея связи со своими главными силами, Андржиевский приказал «Бодрому» развернуться и идти полным ходом к броненосцам с сообщением об обнаруженных крупных силах неприятеля, его курсе и скорости. А сам на двух оставшихся истребителях начал сближаться с японцами, надеясь выйти на дистанцию торпедного залпа, скрываясь в темной части горизонта. Даже в случае провала атаки открывшаяся стрельба должна будет показать Небогатову точное место нахождения главных сил противника, что позволит уклониться от встречи с ними.

Однако, едва начав сближение, «Грозный» и «Громкий» услышали частую стрельбу из скорострельных орудий у себя за кормой, там, куда ушел «Бодрый». Почти сразу в той стороне открылось сразу три боевых прожектора и начали взлетать осветительные ракеты. Одновременно атакующую пару осветил прожектор с мыса Омо, с которого полетели в небо сигнальные ракеты. На фоне этой иллюминации наши эсминцы были обнаружены и с броненосных крейсеров, также открывших прожекторы и начавших часто стрелять всем левым бортом.

Понимая, что атака сорвалась, Андржиевский приказал дать сигнал ракетами об обнаружении больших сил противника, развернуться и идти на выручку к «Бодрому», чтобы попытаться всем вместе прорваться к своим броненосцам, доложить о том, что видел, и постараться прикрыть тяжелые корабли от возможных японских минных атак. Но сразу же после разворота наткнулся на три японских истребителя, выскочивших на его миноносцы из темноты и обстрелявших их. Быстро разминувшись с ними разворотом вправо, оказались восточнее мыса Омо, хорошо выделявшегося на фоне всполохов света от японских прожекторов и ракет. Здесь чисто случайно встретились с «Бодрым», оттесненным противником в этот район. Миноносцы снизили ход до самого малого и держались рядом. Их командиры переговаривались между собой, решая, как быть дальше.

От командира «Бодрого» капитана второго ранга Дурново узнали, что тот, едва развернувшись к броненосцам, наскочил в темноте на крупный корабль, обстрелявший его из среднекалиберных скорострелок. Кто это был, разглядеть не удалось, так как пришлось быстро убегать из-под огня. Резкий маневр, похоже, позволил выйти из его поля зрения, так как накрытия прекратились, и японцы начали поиск прожекторами.