Сергей Протасов - Чужие берега

Все остальные корабли все это время занимались ремонтом и бункеровкой. Но из-за недостатка портовых средств, даже несмотря на мобилизацию всех найденных барж тюремного ведомства и части войск гарнизона, оказалось изнурительной и нудной процедурой. В основном потому, что местная гражданская администрация явно не горела желанием оказывать содействие флоту, так сказать, безвозмездно.

Уже довольно давно обитавшие здесь офицеры с «Новика» говорили, что поборы у местных чиновников введены в ранг вполне обычных вещей. Без этого ничего и нигде не делается. Начальник порта инженер-механик Пото все еще не принял дела, поскольку до сих пор не получил официально следующий чин, соответствующий должности, и по факту не имел никаких полномочий, так как администрация в селе Владимировка оказалась выше рангом и все делалось только через нее.

В конце концов, жестко ограниченный по срокам, уставший до предела после опасного и утомительного плавания и от всего этого явно пребывавший далеко не в самом благожелательном настроении, Небогатов пришел в ярость. В один из дней с броненосцев свезли на берег по роте десанта.

Одна рота сразу занялась осмотром казенных складов, амбаров и инвентаризацией их содержимого непосредственно в Корсакове. Одновременно были изъяты все бухгалтерские бумаги, а служащие интендантского управления и гражданской администрации арестованы и помещены в тюрьму. Вторая рота сразу двинулась в село Владимировка, попутно проведя ревизию в Соловьевке и выслав отряд в Петропавловское, имевший такую же задачу.

Уже к вечеру были выявлены крупные недостачи, а ночью прибыл «этап» с «жульем» из Владимировки и все, явно виновные, но категорически не согласные с этим, переехали в карцер на «Николае». Там они, опасаясь скорой и лютой расправы моряков, на которых по причине военного времени не было никакой управы, поведали еще очень много интересного. Их откровения подробно записывались, после чего телеграфом генерал-губернатору Сахалина Ляпунову были отправлены списки еще не арестованных казнокрадов для принятия срочных и действенных мер незамедлительно, не дожидаясь отправленных с усиленным казачьим разъездом обличительных документов.

После того как была получена ответная телеграмма из канцелярии генерал-губернатора, подписанная им самим, в которой сообщалось, что все, от него зависящее, будет сделано, отбили вторую депешу о неожиданно освободившихся вакансиях в порту Корсаков и интендантском управлении села Владимировка, ввиду вынужденного и отнюдь не добровольного срочного отъезда служащих, занимавших там весьма ответственные должности. Всех арестованных чиновников Небогатов приказал вывести во Владивосток для показательного суда.

Уже на следующий день работа закипела. Оказалось, что немало нужного и полезного нашлось даже в таком захолустье. Начальник порта Пото не успевал радоваться постоянно появлявшимся новым спискам материалов и даже некоторых механизмов, так необходимых в его еще только формирующемся хозяйстве. Барж у тюремного ведомства было столько, сколько нужно, просто стояли они немного в другом месте. А среди каторжан и поселенцев выискалось даже несколько толковых мастеровых, сумевших за пару часов сформировать ремонтную бригаду, заметно ускорившую восстановление механизмов флагмана второго боевого отряда.

Кроме того, у Максимова удалось выпросить пару 120-миллиметровых пушек с «Новика» взамен вышедших из строя на «Жемчуге». Хоть Небогатова и мучила совесть за явное разграбление и без того не особо мощной береговой обороны Корсакова, но он, впрочем, как и сам Максимов, прекрасно понимал, что быстро получить такие же для их замены во Владивостоке сейчас просто не реально. А эти пушки на воюющем крейсере могли принести гораздо больше пользы, чем на береговой батарее в богом забытом уголке.

В качестве компенсации Небогатов распорядился передать на берег восемь 47-миллиметровых пушек Гочкиса и боеприпасы к ним, а также поделиться патронами для пулеметов. Командир местного воинского формирования полковник Арцишевский был за это весьма признателен. Для нужд порта с «Наварина» передали две водолазные рубашки взамен уже до предела изношенных с «Новика» и около полусотни переснаряженных 120-миллиметровых снарядов, также два полузаряда дымного пороха для 305-миллиметровых орудий, хранившихся в герметичных кокорах на броненосце еще со времен перехода на Дальний Восток. Его предполагалось израсходовать для переснаряжения старых снарядов из боекомплекта батарей, часть из которых была извлечена из погребов уже затонувшего «Новика» и потому особого доверия не внушала.

С «Урала» передали четыре 57-миллиметровые пушки для вооружения дозорного судна, в которое переклассифицировали бывшую канадскую парусно-винтовую шхуну, и для организации противоминоносной батареи, – её можно будет использовать и в качестве пристрелочной, – а также запасную якорную цепь для устройства бонового заграждения. Поделились и пустой тарой из-под керосина и машинного масла для поплавков этого самого заграждения, а также стальным тросом и прочими приспособлениями для сооружения дополнительных комплектов тралов. Двух имевшихся в Корсакове было явно недостаточно.

В том, что все это будет использовано наилучшим образом, никто не сомневался. После полученной встряски Корсаков стал наконец полноценным портом, в котором можно не только отстояться после похода, но и получить помощь с берега. Кстати, отыскались и телеграфные книги со всеми новыми радио-кодами, высланные из Владивостока еще в июне. Они хранились в телеграфной конторе села Петропавловского в опечатанном парусиновом мешке, в котором и были доставлены нарочным, о чем имелись все соответствующие записи. Местные чиновники просто не удосужились их передать военным. А может быть, отомстили таким образом за неполученную мзду.

Об этом, с соблюдением всех юридических тонкостей, был составлен соответствующий акт, как о саботаже в военное время, приобщенный к общему перечню обвинительных документов. Как только это стало известно в Николаевске-на-Амуре и Владивостоке, покровителей у арестованных Небогатовым чиновников резко убавилось. Одно дело заступиться за несправедливо обиженного развоевавшимися морячками хорошего человека, который умеет помнить добро, и совсем другое, за возможного японского шпиона или тайного пособника вероломного врага.

Как только были закончены минимально необходимый ремонт по механической части и пополнены запасы, два броненосца и два крейсера второго отряда Тихоокеанского флота двинулись домой. Выход из залива обеспечивался тральным караваном Корсаковского порта, но мин не обнаружили. Благополучно выйдя на глубокую воду, дали восемь узлов, снова отправив «Жемчуг» вперед для разведки. На протяжении всего перехода никого не встретили и достигли входа в залив Петра Великого к закату 25 июля. Там, отстоявшись на якорях у острова Аскольд до рассвета, переждали туман и утром 26-го вошли в базу.