Алексей Ракитин - Уральский Монстр

Преступник в деталях описал процесс убийства: «Я… расстегнул свои брюки и обнажил свой половой орган, а затем стал его {мальчика} раздевать, снял коричневый пиджачок, а дальше он заплакал и снимать с себя больше ничего не дал. Тогда я его сразу же посадил в яму с водой, сам наклонился к нему и в воде начал его душить, испытывая при этом знакомое мне приятное чувство. Сначала он бился ножками, затем перестал, и я увидел, что он уже мёртв. Тогда я взял камень, лежавший рядом, и положил его на живот мальчика, и он несколько погрузился в воду. Заметна была только одна голова, но очень немного». Сравните с тем, как Винничевский описывает преступления, в которых использовался нож – степень детализации несопоставима!

Примерно через три недели преступник снова ощутил знакомый и ставший привычным позыв убивать. 12 сентября, проснувшись в 7 часов утра, он уже знал, чему посвятит этот день. Из дома ему удалось выскользнуть в 10 утра под предлогом покупки контурных карт. Пешком он отправился в посёлок ВИЗа и потратил на безрезультатные поиски жертвы 2 часа. Отчаявшись, он уже двинулся в сторону дома и, идя вдоль Московского тракта, увидел у крайнего барака маленького мальчика. Какая-то женщина, проходившая мимо, спросила малыша: «Вова, почему не идёшь домой?» – и ушла. Винничевский тут же воспользовался открывшей перед ним возможностью: «Я подошёл ближе и встал за бараком, оттуда поманил {малыша} к себе, называя при этом по имени. Вова подошёл ко мне, и я позвал его покататься на трамвае, и он согласился. Я взял его за руку и пошёл сразу же по улице, всё время делая повороты в попадавшиеся мне улицы с целью, чтобы меня не могли найти… Таким образом я прошёл не менее 8 кварталов… Дорогой я увидел у Вовы зажатый в руке бумажный рубль, который взял себе, а его спросил, откуда у него рубль, он мне ответил, что ему дал папа».

Карты злоумышленнику, уже добравшемуся до Московского торфяника, едва не спутала неожиданная встреча: «Дойдя до леса, я сделал остановку и начал раздевать Вову, мне кажется, что я его раздел донага, но вдруг увидел идущего мужчину и я быстро начал Вову одевать. Мужчина прошёл мимо, нас видел, но ничего не сказал». Так равнодушие случайного свидетеля обрекло маленького мальчика на мучительную смерть… «Задушил я его очень быстро», – констатировал Винничевский, – «а половое удовлетворение я ещё не получил. Тогда я достал перочинный нож и ударил рукояткой ножа в висок и стал наносить ранения. Помню, что я несколько раз резал горло, но добиться выделения семени не смог, и со злости изрезал ему под коленкой, и ткнул ножом в пятку».

У убитого им мальчика Винничевский забрал шарф и пару чулок, рассчитывая их продать. Затем он от этой мысли отказался – чулочки отдал каким-то мальчишкам на пути к дому, а шарф спрятал и впоследствии подарил брату отца, своему дяде, Василию Ивановичу Винничевскому, приехавшему из Омска. Интересно, что в тот день Владимира сильно ругали дома за долгое отсутствие, а отец даже обыскал его, правда, шарф не обнаружил. Что побудило Георгия Винничевского обыскивать сына, что он хотел или ожидал найти в результате обыска, из материалов дела понять невозможно. Старший лейтенант Вершинин почему-то в эту тему углубляться не стал и никаких вопросов не задал, а жаль, есть у автора стойкое ощущение, что услышать мы могли очень любопытный ответ.

В 23 часа 26 ноября допрос был прерван, но на следующий день в полдень продолжен. Владимир Винничевский перешёл к заключительной части саги о самом себе. Он в деталях объяснил, как же 2 октября ему удалось совершить похищение и убийство Таси Морозовой, создав видимость своего пребывания в школе. Напомним, что согласно классному журналу, а также показаниям учительницы математики Ларисы Зарганковой Винничевский занимался в тот день во вторую смену, абсолютно точно присутствовал на первых двух уроках, да и на остальных – тоже. Последнее утверждение делалось со ссылкой на одноклассников обвиняемого. Учитывая, что занятия начинались в 14:30, приходилось признать, что эти показания создавали Винничевскому надёжное алиби.

На допросе арестованный объяснил, что «по окончании 2-го урока я из школы ушёл, оставив в классе свой портфель с тетрадями, а также и пальто на вешалке… Я сел на первый проходивший трамвай, который оказался маршрутом №2 и поехал на ВИЗ». После убийства девочки преступник поспешил обратно в школу, стремясь вернуться до окончания занятий, но опоздал. Вот как он описал дальнейшее: «Придя в школу, {я увидел, что} занятия уже закончились, я оделся, то есть надел оставленное мною на вешалке пальто и пошёл на дом к ученику Сельменскому Виктору, с которым я сидел {тогда} за одной партой. Я его встретил около его дома, и он вынес мне мой портфель, который захватил из школы. Он меня спрашивал, куда я уходил с уроков, и я сказал, что ходил в кино».

Сельменский был допрошен лейтенантом Ляминым 30 ноября и в целом подтвердил показания Винничевского. Правда, в деталях рассказ Виктора отличался от того, что говорил обвиняемый. Сельменский утверждал, что не уходил с портфелем Винничевского домой, собственно, вот его слова: «Я в то время сидел с ним за одной партой. Портфель с книгами он оставлял в парте. Когда кончились уроки, я взял портфель Винничевского и вынес на улицу, я видел в окно, что Винничевский стоит у школы. Я ему портфель отдал…» Как видим, имеются некоторые разночтения в деталях, но их можно объяснить тем, что согласно показаниям свидетеля Винничевский свой фокус с уходом после первых уроков проделывал неоднократно, поэтому перед нами следствие наложения воспоминаний от разных эпизодов. Один из участников запомнил одно, другой – другое, но в целом объяснение Винничевского можно считать удовлетворительным и достоверным. То, что именно он убивал Тасю Морозову, подтверждается его осведомлённостью о местах сокрытия трупа и части одежды жертвы.

Последнее похищение ребёнка Винничевский совершил 24 октября. Всё было, как и прежде: с утра сильное половое возбуждение, потребность поскорее уйти из дома. В 11 часов утра он отправился «за сахаром» в посёлок Уралмашзавода, мама дала ему на покупку 20 рублей. «Доехав до конечной остановки УЗТМ, я сошёл с трамвая и зашёл в книжный магазин, где купил три песенки-ноты», – простодушно уточнил свой маршрут Винничевский. А далее: «На одной из улиц УЗТМ, около, кажется, большого 3-х этажного дома, у крыльца, я увидел двух стоявших девочек». Дальнейшее известно, одной из этих «девочек» оказался Славик Волков, которого преступник сумел увезти в другую часть города и наверняка бы убил, если бы совершенно неожиданное появление курсанта школы милиции Крылова не спутало его карты.

В ходе этих многодневных допросов показания Винничевского приобрели свою окончательную форму, от которой обвиняемый впоследствии не отходил. В самом конце допроса Владимир сказал несколько слов, которые можно с известной натяжкой расценить как раскаяние: «Я очень рад, что избавился от совершения этих преступлений, вернее, что меня остановили, так как мне бы самому этого не сделать, ибо сам я после каждого преступления говорил себе, что это последнее, но затем у меня вновь появлялось желание, которое оказывалось сильнее всего другого и побеждало». В общем, Винничевский после месячного пребывания в одиночной камере понял, что надо бы изобразить некое страдание и переживание от содеянного, но поскольку никаких страданий он на самом деле не испытывал, то попытка его высказаться на эту тему оказалась такой вот косноязычной и бессодержательной.