Алексей Ракитин - Уральский Монстр

Дело тут вовсе не в потребности тишины. Изучение большого количества реальных преступников и совершённых ими преступлений позволило специалистам, анализирующим преступную активность, разобраться в том, что именно отличает «душителей» от «потрошителей». Водораздел между ними проходит в области мужской физиологии: преступники, склонные душить жертву, могут совершить полноценный половой акт, то есть имеют нормальную потенцию; те же, кто пускает в ход нож, топор или молоток, к половому акту либо неспособны, либо просто не стремятся – они либо подменяют его мастурбацией, либо некими иными суррогатными действиями (подразумевая эту особенность, криминальные психологи иногда говорят о таких преступниках, что им «нож заменяет пенис»). Зачастую, во время нападения такие преступники вообще не демонстрируют сексуальную активность, что может до некоторой степени сбивать правоохранительные органы с толку, поскольку такие нападения кажутся обусловленными не сексуальными, а иными мотивами. На самом же деле в случае подобных нападений реализация сексуального замысла носит отложенный характер – преступник занимается онанизмом после того, как покинет место совершения преступления и окажется в безопасной обстановке.

Данное наблюдение очень важно, оно несёт значимую для правоохранительных органов ориентирующую информацию. Те, кто орудуют ножами или иным холодным оружием, если и не являются явными импотентами, то все же имеют проблемы в интимной сфере, которые часто пытаются решить, обращаясь к врачам или покупая соответствующие лекарства. Таких преступников ищут в том числе и путём опроса врачей соответствующего профиля. При обысках у них нередко оказываются лекарства, стимулирующие сексуальную активность.

Как видим, в случае с Винничевским две очень разные поведенческие модели оказались совмещены в одном человеке. Такое совмещение нетипично, более того, можно утверждать, что в тех случаях, когда способ умерщвления сильно варьируется от эпизода к эпизоду, имеет место одно из двух: либо эпизоды ошибочно приписываются одному серийному убийце, либо преступник действует не в одиночку. Последнее встречается довольно редко, поскольку серийные убийцы по своей природе интроверты и единоличники, но всё же история криминалистики знает такого рода примеры.

В начале 1980-х гг. в Чикаго действовала группа из четырёх серийных убийц, прозванная журналистами «Чикагская бригада смерти» или «Чикагская команда душителей», демонстрировавшая весьма разнообразные модели криминального поведения – они душили свои жертвы лифчиками, резали ножами, отрезали некоторым из них груди, в одном случае сбросили тело жертвы с автомобильной эстакады, в другом – спрятали в кустах у пригородного мотеля, в третьем – оставили прямо у подъезда жилого дома и т.п. Именно это поведенческое разнообразие, чрезвычайно не характерное для убийц-одиночек, позволило криминалистам предположить, что убийц как минимум двое. Впоследствии показания выжившей жертвы позволили не только подтвердить эту догадку, но и сделать немаловажное уточнение – убийц оказалось трое. Расследование выяснило, что на самом деле их было даже четверо, но на убийства они обычно выезжали вдвоём или втроём.

Сложную поведенческую картину демонстрировали, например, и «Хиллсайдские душители» из Лос-Анджелеса. Хотя формально они убивали жертвы именно посредством удушения, применяемые ими пытки были чрезвычайно разнообразны, вплоть до внутримышечных инъекций стеклоочистителя. Также по-разному они поступали и с телами жертв – в одних случаях изощрённо прятали в неожиданных местах, например, в канализационном колодце или в багажнике сброшенной в каньон автомашины, а в другом – оставляли на виду у жилого дома. Ещё раз подчеркнём: подобная «размытость» поведения вовсе не означает, будто у серийных убийц нет стереотипов – напротив, она свидетельствует о том, что у разных преступников существуют разные и притом весьма устойчивые стереотипы, которые сталкиваются в процессе совершения преступления, в результате чего получается некий паллиатив, нечто промежуточное между предпочтениями компаньонов.

В деле Винничевского мы почти не видим таких паллиативных или смешанных схем. Можно сказать, что все из описанных эпизодов, кроме убийства Герды Грибановой, чётко разделяются на две неравные части – большинство из них оказывается работой «Душителя», но некоторые преступления совершены человеком, отдававшим предпочтение холодному оружию. По мнению автора, это свидетельствует о том, что в 1938-1939 гг. в Свердловске и Свердловской области действовали два человека: один из них, условно говоря, «Душитель», другой – если опять-таки говорить условно – «Потрошитель».