Алексей Ракитин - Уральский Монстр

2) Показания Винничевского, в которых он пытается рассказать о преступлениях «Потрошителя», полны совершенно очевидных несоответствий деталям, объективно зафиксированных следствием. Эти несоответствия буквально рассыпаны по страницам протоколов, их можно видеть всякий раз, едва показания касаются преступлений, совершённых с использованием ножа. Мы всякий раз обращали на это внимание, но можно в очередной раз напомнить, о чём идёт речь: рассказывая о покушении на убийство Али Губиной, преступник зявил, будто не раздевал её и даже объяснил почему: «Насколько мне помнится, девочку Алю я не раздевал, и случилось это потому, что ещё тогда, когда я её нёс на руках, мне казалось, что у меня уже происходит выделение семени…» Но из материалов дела мы знаем, что девочка была полностью раздета! Говоря о похищении Губиной, преступник утверждал, будто вёл её «примерно 1,5 км», в то время как на самом деле похитителю следовало пройти примерно 500, максимум 600 метров. Рассказывая о покушении на Раю Рахматуллину, преступник объяснил своё бегство тем, что жертва стала плакать и он испугался, что её услышат из рядом расположенного дома. Но когда залитую кровью Раю увидел сосед, девочка не плакала, а расстояние до дома составляло 60 метров! Рассказывая об убийстве Герды Грибановой, Винничевский заявил, будто переворачивал жертву и наносил удары ножом в спину, но по результатам судебно-медицинской экспертизы мы знаем, что девочка не имела ран на спине! Напомним также, что расчленение Герды преступник объяснил тем, что тело жертвы не помещалось в выкопанную для неё яму, но никакой ямы в саду не существовало и тело жертвы было замаскировано в кустах оборванными листьями лопуха. И что же получается? Винничевский «вспомнил» раны на спине Герды Грибановой, которых на самом деле не существовало, но при этом позабыл о попытке отделения головы, для чего вокруг шеи был сделан опоясывающий разрез. Честное слово, перед нами чистейшая отсебятина.

Вспоминая о похищении и убийстве Лиды Сурниной в Пионерском посёлке, преступник допустил странную оговорку: «…ведь лес там недалеко», – напрочь позабыв, что ему пришлось шагать до этого леса более полутора километров (если быть совсем точным, то 1,7 километра и ещё около 200 метров в лесу). Нельзя не отметить того, что подобный географический кретинизм касается только тех случаев, когда жертвам наносились ножевые ранения, в тех же случаях, когда жертвы погибали от удушения, Винничевский помнит все детали в точности. Единственное здравое объяснение тому, что преступник помнит одни эпизоды отлично, а другие – очень плохо, заключается в том, что первые он совершал сам, а о вторых рассказывает с чужих слов.

3) Следствие так толком и не разобралось с вопросом, кто же совершил нападение на Раю Рахматуллину около 10 часов утра 1 мая 1939 г. Это был не Винничевский, поскольку он в это время находился в колонне старшеклассников школы №16, построенной для демонстрации. В материалах уголовного дела имеются справки школьной администрации, подтверждающие факт прохождения школьной колонны без эксцессов и в полном составе. Фактически эти справки создают Винничевскому алиби на время совершения покушения на Раю Рахматуллину, и нет никаких оснований считать, что педагоги школы решились вводить следственные органы в заблуждение и создавать заведомо ложное алиби. Если Винничевский обманул педагогов и сумел незаметно покинуть школьную колонну, а затем, после совершения преступления, вернуться в строй, то следствие должно было выяснить, как именно это было проделано и кто помог преступнику в создании ложного алиби. Необходимо было разобраться с деталями движения школьной колонны – маршрутом, временем начала движения, хронометражем прохождения различных участков. Уголовный розыск вообще не стал углубляться в эти детали и проигнорировал представленные данные. Подобное безразличие явным образом контрастирует с мелочной дотошностью следствия по совершенно ничтожным вопросам, выяснение которых явно избыточно и ничуть не укрепляет доказательную базу (отличный пример такой мелочности – выяснение происхождения платочка, взятого Винничевским у последней жертвы, Славика Волкова). То есть мы видим, что ничтожные вопросы выясняются следствием с показной дотошностью и объективностью, а действительно важные и непроясненные обстоятельства упорно игнорируются.

Получив некоторое представление о том, как же работал советский уголовный розыск в те времена, можно предположить, что попытка опровергнуть алиби Винничевского подчинёнными лейтенанта Вершинина была всё же предпринята, но ничего толкового из этого не получилось. Поэтому в присущей свердловским пинкертонам манере они постарались сделать вид, будто алиби не существует. Тем более что сам Винничевский признал данным эпизод «своим». Но если мы желаем разобраться в этом деле объективно, то нам следует признать: ввиду того, что алиби Винничевского следствием не опровергнуто, последний не мог совершить нападение на Раю Рахматуллину.

4) Следствие не стало утруждать себя выяснением вопроса, кто же и когда перенёс тело Герды Грибановой в кусты, хотя отец девочки утверждал, что осматривал эти кусты дважды, в том числе с собакой, на следующий день после похищения дочери. Перед нами очередной пример странной профессиональной дихотомии свердловских законников – они видят одно и в упор не замечают другое. Из виду упускались – умышленно или нет, автор судить не берётся – важнейшие детали и обстоятельства, требовавшие безусловного выяснения в рамках любого расследования, претендующего на звание честного и беспристрастного.

5) Труп Герды Грибановой долгое время после убийства (не менее полусуток) оставался в положении «лёжа на спине», на что однозначно указывает расположение трупных пятен в области спины и на боковых поверхностях грудной клетки. Однако обнаружен труп был в положении «лицом вниз», что свидетельствует о посмертных манипуляциях с телом. Кем эти манипуляции осуществлялись? С какой целью и в какое время?

6) С убийством Герды Грибановой связана ещё одна странность, не нашедшая объяснения в следственных материалах. Как мы помним, убийца предпринял попытку расчленения трупа жертвы (отрезаны часть правой руки и правой ноги, плюс к этому – опоясывающая рана шеи, свидетельствующая о намерении отделить голову). Это довольно сложная и необычная манипуляция с трупом, никогда более не встречавшаяся в эпизодах, инкриминированных Винничевскому. Криминальное поведение серийных убийц способно до известной степени варьироваться и видоизменяться, обычно это происходит во время первых 3-4 нападений, когда преступник нарабатывает опыт и экспериментирует. Такого рода видоизменения криминального поведения всегда следуют в направлении его усложения, это связано с тем, что преступник смелеет, начинает проводить рядом с телом больше времени, «играет» с ним. Первые эпизоды всегда наиболее просты и скоротечны. Но в случае с убийством Герды Грибановой мы видим явное нарушение этого устоявшегося правила. Это преступление самое продолжительное из всех, приписанных Винничевскому, и наиболее сложное с точки зрения реализации замысла. Трудно поверить, что Винничевский сразу начал убивать в столь сложной манере.