Алексей Ракитин - Уральский Монстр

Рита была послушной девочкой, но чтобы исключить всякую возможность её самовольного выхода на улицу, мать сняла с ног дочери ботиночки, носки, а также штанишки. Рита осталась в красном сатиновом платье с белыми цветочками и серо-белом байковом джемпере с красным шёлковым воротником.

Минут пять Александра Ханьжина занималась делами по хозяйству, а затем понесла ведро с помоями во двор. Пройдя через сени, она дочь не увидела, но не придала этому значения. Лишь вторично пройдя через сени с другим ведром, она задумалась, куда же могла пойти дочь. Мать решила, что девочка из сеней вернулась в комнаты и даже осмотрела их. И только после этого сообразила, что девочки в доме нет.

Вот так тривиально началась эта драма.

Александра Ханьжина бросилась на улицу, где повстречалась с одной из соседок, Аполлинарией Киневой, хорошо знавшей Риту, поскольку та часто играла с её сыном. На вопрос, не видала ли она Риту, Кинева ответила утвердительно, по её словам, она только что видела девочку во дворе дома №59 по улице Ивана Каляева, там она сидела с каким-то мальчиком. Александра Макаровна бросилась к указанному дому, благо расстояние было совсем невелико – не более 50 метров. Убедившись, что детей во дворе нет, женщина начала стучать в двери жильцов, узнавая, не заходила ли к ним девочка 3-4 лет. Быстро переговорив с жильцами и ничего не узнав о дочери, Александра выскочила обратно на улицу и бросилась с расспросами к прохожим. В это время появился возвращавшийся с рынка Константин Ханьжин. Часы показывали 14:15, Александра рыдала, кричала, что дочку похитили, и муж был не в силах её успокоить.

Началась стихийная поисковая операция – супруги Ханьжины, их знакомые и соседи принялись обходить близлежащие кварталы и расспрашивать жителей, не видел ли кто маленькую девочку в красном платье и серо-белом джемпере. Одежда, кстати, была довольно приметной, кроме того, Рита не имела обуви, а босиком далеко уйти не могла, ибо росла домашним ребёнком и от дома далеко вообще не отходила. Скоро стало ясно, что поблизости её нет, а значит, она увезена или где-то спрятана.

То, что Рита стала жертвой похищения, родителям было очевидно уже с первых часов поисков. Однако попытка Константина Ханьжина привлечь внимание милиции к происшествию оказалась безрезультатна. В течение последующих дней он посетил первое, четвёртое, пятое, девятое территориальные отделения РКМ, а также отдел транспортной милиции на вокзале, надеясь подать заявление об исчезновении ребёнка. Сотрудники милиции его внимательно выслушивали, но под разными предлогами заявление принимать отказывались. Что-то подобное мы уже видели в случае с исчезновением Герды Грибановой годом ранее. Но тогда ещё Свердловск не кипел от сплетен о нападениях на детей, теперь же ситуация изменилась радикально. Но, как видно, не для сотрудников милиции.

Стремясь привлечь внимание общественности к своей трагедии, Константин Ханьжин в первые дни июля обратился в редакцию газеты «Уральский рабочий» и к руководству местного радиоузла. Он добивался, чтобы информация об исчезновении дочери и просьба о помощи в розысках стали достоянием гласности. Разумеется, ответ в обоих случаях был отрицательным, советская пропагандистская машина в своей работе преследовала совсем иные цели, нежели информирование горожан о криминальных происшествиях.

Заявление о пропаже ребёнка органы милиции приняли от Константина Ханьжина только 4 июля, то есть по истечении четырёх суток с момента исчезновения Риты.

В тот же самый день две жительницы посёлка Красная Звезда, фактически соседи семьи Ханьжиных, перегоняли козье стадо через лесной массив к западу от Экскаваторного посёлка. Дальняя от города часть этого района, примыкающая к озеру Шувакиш и расположенная севернее Серовского тракта, и сейчас остаётся зелёной зоной, но летом 1939 г. там был настоящий лес, вдававшийся глубоким клином в пространство между Экскаваторным посёлком и посёлком станции «Свердловск-Сортировочная». Озеро Шувакиш находилось в глубине этого леса на удалении более 1,5 км от его границы. Лес, впрочем, не был сплошным – его прорезала железная дорога на Нижний Тагил, вдоль которой тянулись длинные огороды подсобного хозяйства «Уралмаша», а также обширные хаотично разбросанные луговые проплешины. Кроме того, южный и юго-восточный берега озера Шувакиш были сильно заболочены. В целом же, места эти были довольно глухими и малохожеными, удивительно даже, что формально они считались городской территорией и относились к Орджоникидзевскому району Свердловска.