Алексей Ракитин - Уральский Монстр

И вот ведь что любопытно – Анна Савельева ничего не говорила о скандале в очереди во время допросов в угро в августе. А почему? Да потому, что не возникало необходимости подтверждать алиби. Ей поверили с самого начала безоговорочно.

В общем, поругавшись с директором и засвидетельствовав тем самым факт своего присутствия в очереди, Анна Савельева уходит прочь и находится.., где она находится? Правильно, никто не знает! Хотя, по её словам, она стоически стоит в очереди за мануфактурой вплоть до начала четвёртого часа и лишь после этого отправляется домой. Но в очереди она не стоит – директор магазина Санников подтвердил, что в 15 часов очереди перед магазином не было вообще.

Нельзя не признать: такая версия событий выглядела очень даже достоверно. Мальчик убит непонятно как, щадящим образом, с той, разумеется, оговоркой, насколько вообще может быть применен эпитет «щадящий» к убийству. Тем не менее ножом его не резали, кишки из его живота не вываливались, в отличие от прочих жертв таинственного свердловского изувера. Похоже, что его вообще сначала попытались отравить, а когда яд не подействовал должным образом, додушили. Подчеркнём, сейчас мы обсуждаем то, как могла выглядеть картина преступления с точки зрения тех данных, что имелись в распоряжении следствия к 10 сентября 1939 г., то есть до получения результатов химической экспертизы по поиску минеральных и металлических ядов в теле Ники Савельева. Подобным образом, то есть с минимумом насилия, Нику мог убивать только близкий ему человек, и мать мальчика на эту роль отлично подходила.

Подавляющее количество малолетних детей становятся жертвами отнюдь не таинственных маньяков, а тех людей, кто ближе всего к ним. Речь о родителях. Матери-детоубийцы – это вовсе не фантом и не запредельная фантастика, это те самые матери, что попадаются нам на глаза каждый день. Феномен материнского детоубийства является даже поныне своеобразной «terra incognita» в популярной литературе на криминальную тематику – уж больно он отвратителен, ненормален и даже абсурден для подавляющего большинства людей. Между тем такое шокирующее явление существует объективно и криминалистам хорошо знакомо. К убийству собственных детей склонны матери, считающие, что им не хватает внимания мужа и окружающих людей, склонные к нарциссизму, испытывающие потребность в любви, при этом неуравновешенные, способные к вспышкам ярости и ревности. Их образовательный уровень, как правило, ниже среднего, их можно с полным основанием назвать недалёкими и не очень умными. Столкнувшись с тем, что смерть их ребёнка вызывает у окружающих жалость, сопереживание и потребность помочь, такие женщины сначала интуитивно, а потом и вполне осмысленно стремятся воспроизвести такую ситуацию. Подобные матери-детоубийцы становятся самыми настоящими серийными убийцами. В истории криминалистики известны случаи, когда отдельные преступницы на протяжении десятка лет убивали до четырёх собственных детей. Такая женщина ведёт себя буквально как свиноматка – рожает ребёнка, через полтора-два года его душит или травит, рожает опять, через полтора-два года снова убивает, и этот чудовищный калейдоскоп может повторяться до тех самых пор, пока правоохранительные органы не найдут возможность положить ему конец принудительным, так сказать, способом.

Важная особенность таких преступлений заключается в том, что жертвами становятся дети в возрасте до 4-х лет, старшим ничего не грозит. Другой существенный момент, объединяющий убийства такого рода, состоит в том, что ребёнок для матери-убийцы является инструментом влияния на окружающих, обычно на мужа. У таких матерей-детоубийц обычно весьма своеобразный брак и ненормальные отношения с мужем. В семье зреют латентные конфликты, как правило, связанные с детьми – их полом, наследственными заболеваниями, особенностями внешности, муж может не признавать детей своими и считать, что жена их «нагуляла» и т.п. Зачастую в таких семьях и муж оказывается человеком с некоторыми психологическими проблемами, но, в любом случае, роль мужа в детоубийстве оказывается вторичной, поскольку не он умерщвляет ребёнка и не он пытается обмануть правоохранительные органы. В этой ситуации муж как раз оказывается объектом манипуляции жены-убийцы и до известной степени является страдающей стороной.

Анна Савельева прекрасно соответствовала типажу такой вот матери-детоубийцы. Женщиной она была крупной, сильной, энергичной, добивалась своего без особых церемоний, шла к цели напролом, если надо было – пускала в ход кулаки, как не раз проделывала это в драках с Масленниковой. Так заставить Сергея Каширского жениться на себе, как это устроила Савельева, сумеет далеко не каждая женщина! Сергей стал явным объектом её манипуляций – несмотря на всё его сопротивление, Анна буквально вынудила его жить с нею, можно сказать, явочным порядком. Разумеется, в этом ей помогла довольно странная позиция матери Сергея, встававшей всегда и во всём на её сторону против сына. Можно сказать, что Сергей оказался жертвой самого настоящего женского заговора. Кроме того, Савельева за год потеряла двух малолетних детей – это тоже, конечно, экстраординарная для 20 столетия статистика. В столь фатальную случайность не очень-то верилось.

8 сентября старший лейтенант Брагилевский допросил Серафиму Иванову, младшую сестру Евдокии Масленниковой. Иванова полностью подтвердила показания последней об их встрече в день исчезновения мальчика. По словам Серафимы, она пришла вместе с дочерью к Евдокии в начале первого часа дня и разговаривала с нею около 15-20 минут. Её рассказ ещё более прибавлял доверия словам Масленниковой и укреплял Брагилевского в уверенности, что та не имеет никакого отношения к похищению Ники Савельева. У Евдокии просто не оставалось времени на все те перемещения по городу, которые неизбежно должен был совершить злоумышленник. Можно было бы, конечно, допустить, что Масленникова не уводила похищенного мальчика далеко, а спрятала его у себя в комнате в коммунальной квартире и вывезла труп за посёлок Станкострой много позже, скажем, ночью или даже утром следующего дня, но.., это уже получался какой-то детектив в стиле Агаты Кристи. Вряд ли Масленникова решилась бы на такую опасную комбинацию, ведь её комнату могли обыскать, учитывая отвратительное отношение к ней матери и бабушки похищенного мальчика.

Определённо, подозрения в адрес Масленниковой не подтверждались. А применительно к Савельевой пазл как раз складывался неожиданно удачно.

Артур Брагилевский, командированный в Свердловск из Москвы, проживал в общежитии для сотрудников НКВД на территории «Городка чекистов» (кстати, дабы соблюсти историческую точность, отметим, что в 1930-х гг. этот район именовали «Городок чекиста»), которое располагалось в том же самом здании, что и магазин «Динамо» (ныне это гостиница «Исеть»). Чтобы попасть в последний следовало просто спуститься на первый этаж здания. Поскольку в этот магазин ходили Лёня Масленников и Юра Бельцов, сидевшие на лавочке с Никой Савельевым, старший оперуполномоченный решил лично поговорить с работниками магазина. Трудно сказать для чего. Наверное, надеялся на то, что кто-то из них сумеет припомнить что-то интересное. Расспросы Брагилевского дали результат очень интересный, хотя и совсем не тот, который можно было бы ожидать. Буфетчица Наталья Петрова, торговавшая газированной водой, припомнила странную сцену, разыгравшуюся перед её прилавком 20 августа. Вот как её рассказ был зафиксирован в протоколе, оформленном 10 сентября: «…около одного часа дня я обратила внимание на сидевшего на полу у кассы магазина, расположенной в непосредственной близости к выходной двери, мальчика в возрасте 3-х лет. Мальчик этот громко кричал, произнося слово „мамочка“. Из-за прилавка, где я работаю, мне мальчика видно не было, поэтому описать его примет я не могу. Я {только} заметила, что у мальчика на ногах были светло-серые детские ботинки, завязанные шнурками, и серые чулки. Кроме того, я хорошо помню, что на мальчике были одеты коричневые штанишки… Около описанного мной мальчика, спиной ко мне, стояла женщина, одетая в серое грубошерстное пальто, голова этой женщины была повязана старой шалью серого цвета, шаль эта, видимо, очень долго носилась, т.к. она потеряла свой цвет и выгорела на солнце… Фигура у этой женщины была сутулой, плечи – широкие и сама женщина была высокой. У меня сложилось впечатление, что она должна быть пожилой. Лица этой женщины я не видела… Женщина эта стояла возле сидевшего на полу мальчика и уговаривала его пойти к „маме“. Когда эта женщина вошла в магазин и когда вышла я не видела».