Павел Кучер - Апокриф Блокады

Все попадавшиеся мне описания работы высших партийных и хозяйственных органов, вплоть до самого расхвалённого косыгинского Совмина, похожи. Собрались люди "при должностях" и разговоры разговаривают. На что-то решить — сил (физических и интеллектуальных) не хватает… Вопросы, как правило, не проработаны… Руководители ведомств собачатся друг с другом. Правая рука не знает, что делает левая. Ни согласованности, какой-никакой, ни сотрудничества. Нет даже желания сотрудничать! Зато, взаимных упрёков — хоть отбавляй. Постоянно идет цепляние за мелкие детали, взаимное крючкотворство, а решение вопросов — переносится на следующее заседание… и так — раз за разом… Причем, каждый в отдельности это прекрасно понимает. "До чего же все проходит бестолково, неорганизованно и сумбурно, просто терпеть невозможно, какая-то полная неразбериха", — описывал в дневнике собственные ощущения от упомянутых сборищ Шелест. Я его понимаю. В такой ситуации — одна надежда, что низовые подразделения, на которых реально лежит груз текущих дел, извернутся и как-то справятся сами. "Агония великой империи", однозначно, проходит по единому сценарию…

В чём тут причина такого бардака — гадали и диссиденты, и зарубежные аналитики. То ли при Сталине насмерть отшибли любую самостоятельность. То ли тут общий недостаток квалификации и даже банальной образованности… То ли возрастные проблемы, то ли интеллектуальные… Но, факт остаётся фактом — русская, российская, советская, позднесоветская, демократическая… любая отечественная реальность — всегда одинаковая. При вожде ничем не лучше, чем при царе, положа руку на сердце… По большей части — всё то же надувание щёк и симуляция деловитости (либо наоборот — суматошная и неуёмная активность, чтобы всё видели, что человек "горит на работе"). А дела — либо стоят (что бы там не изображал нарисованный на графиках вздор), либо идут "от плохого — к худшему". Ох! Напрасно жалуетесь, граждане. Читайте Сирила Паркинсона. Того самого, ага… У любой организации, на определенном этапе роста её численности, проблемы совершенно одинаковые. Что в Российской империи, что в Британской… Что в Австро-Венгерской, что в Древне-Римской… Тенденция!

Тоненькую пленочку цивилизации, удерживающую внешнюю человекообразность, распирают изнутри миллионы лет беспросветного зверства. Аналогия натянутая, но больше всего такое состояние напоминает мне некогда знаменитые в среде алхимиков "батавские слезы". Если расплавленное стекло капать в холодную воду, то получается занятный эффект. Мгновенно охлажденное снаружи, жидкое стекло капли оказывается сжатым со всех сторон идеально гладкой упругой оболочкой. Все привыкли считать стекло хрупким материалом. Но, если описанную "слезу" положить на железную наковальню и сильно ударить по ней молотком, то стекло удар выдержит, зато на самой наковальне появится отпечаток капли. Прочность напряженного стекла выше, чем у стали. Однако, если руками отломить у "слезки" хвостик — она мгновенно рассыплется в тонкий порошок. Тот же эффект дает любая царапина на "естественной полировке" стеклянной капли. Достаточно чиркнуть по ней алмазным надфилем, как внутреннее давление разнесет "слезку" в пыль. Сходным образом когда-то делали так называемые "закаленные" стаканы. Такой стакан, без малейшего вреда, можно было уронить на кафельный пол. Но, стоило на его краю появиться маленькой щербинке — сосуд мог взорваться в любой момент. Поэтому, обращаться с такой посудой приходилось осторожно. Особенно, при угрозе контакта с абразивной пылью… Не рекомендовалось даже вставлять их один в другой. Одна крупинка песка, одна царапинка — и стакану хана… Кучка пришлых варваров — и нет великой древней цивилизации.

Если сравнивать людей с молекулами, то любая организация — оболочка пристойности, еле натянутая на бурлящий кипяток человеческих страстей. Чем крупнее скопление — тем выше внутреннее давление. Яростнее броуновское движение сталкивающихся между собой индивидуальных воль и амбиций… Как-то нам показали документальный фильм. Камера фиксировала сверху, как по мере заполнения людьми (совершенно обычными ничем не примечательными обывателями) небольшой площади, в густеющей толпе возрастала напряженность. Затем, хаотичное движение сменяла "кристаллизация"… Толпа дробилась на группы (знакомых, относительно симпатичных друг другу, чем-то похожих). Бардак резко ослабевал, усмиренный внутренней структурой.

Если лишить людей возможности "выделять своих", скажем, заменить гражданский контингент толпой одинаково одетых и остриженных наголо новобранцев, то структура самоорганизации не развивается. Зато, на пустом месте может возникнуть паника или массовая драка. Аналогичный эффект наблюдается, когда вместо людей используются любые стадные животные. "Марш левой! Раз-два… Я не знаю толпы страшней, чем толпа цвета хаки…" Фокус в том, что толпа (как учил великий Густав Лебон) легко поддается внешнему управлению. Её можно испугать и рассеять, а можно — чем-то вдохновить, или натравить на чужака… Наблюдая за кучкой спорящих между собой "начальников", по несчастной для меня случайности составляющих диссертационный совет, я вдруг поняла, что маленькая толпа уже консолидировалась и кое-кто здесь "из чужого муравейника"… Как бы, чего доброго, не прокатили… Уже и посматривают на меня недобро, да и обращаются уже, гм… резковато. Недобро.

Осторожно покосилась на Володю и обнаружила, что "указующая ладонь" больше не висит в воздухе, а лежит на подлокотнике кресла. Перехватила чужой колкий взгляд… Так же осторожно покосилась в другую сторону. Седой, судя по всему, незаметно вернулся. И теперь пристально за мною наблюдает. Зоопарк, блин… Психологические игры в замкнутом помещении.

— Надеюсь, все высказались? — как ему только удается говорить внятно, почти не разжимая рта…

— Мне так и не ответили на прямо заданный вопрос! — моему академическому начальству вожжа попала под хвост. Я крайняя. А вся научная гопа теперь молчит и посверкивает в мою сторону обезьяньими глазками.

— Повторите для соискательницы, — после томительно долгой паузы, — будьте так любезны, — гы! Ухватки, пристойные для следователя на допросе. Слава богу, прессуют не меня… Осторожно скосила взгляд на Володю — сияет как медный грош. Только у ладони, расслабленно лежащей на подлокотнике, свесился большой палец. Намекает не жалеть оппонента?

— Э-ы-ы-ы… — только истерики собственного "пока ещё шефа" мне, для полного счастья, тут не хватало…

— Повторять излишне, я помню, — гроза миновала… Все сделали вид, будто вовсе не заметили инцидента. Расселись по местам и ждут спектакля. Показательной выволочки, как минимум… Моей. Ученая степень — висит на волоске.