Павел Кучер - Апокриф Блокады

— Но ведь 40 лет назад не боялись планировать полеты к другим планетам и города на Луне? — удивлялась я его запредельной прагматичности, — и никто тогда ничего особенно не боялся… да и денег практически не жалели.

— Люди были другие! — мгновенно следовал ответ, — Тогда, власти ещё искренне верили. Это, очень дорого стоит. На вере во власть — мир стоит. Профукали, за джинсы и жвачку… Какую державу профукали, сволочи!

— Они в свободу верили. В светлое будущее, многие — даже в коммунизм, — пробовала я вставить словечко.

— Точно! — охотно соглашался Володя, — Грамотная власть сумела всех убедить, что эти символы — её суть. Так собаки нарту тянут… Им кажется, что бегут для своего удовольствия… Ну, за вожаком… А на самом-то — деле волокут тонну груза. Виртуозная работа! И ведь как символику оседлали! Идейно мотивировали быдло… Бесплатно, как проклятые, пахали. На упрямстве и энтузиазме. А сегодня — хоть ты плати, хоть озолоти… — это у него одна из любимых тем. Ушедший в вечность Советский Союз он болезненно уважал и ненавидел разом… Гремучая смесь… Моя роль, в подобные "моменты откровенности", заключалась в тактичном поддакивании.

— Разве символам коммунистического энтузиазма "покорителей космоса" сегодня нет достойной замены?

— Отчего же? Есть! — враз ссутулился Володя, — Пресловутые "четыре К" — корысть, клановость, конкуренция и компромат. Зато идей, ради которых хоть одна сволочь подорвется на что-то великое — не придумали. Сплошная попса…

На подобные скользкие темы мы разговаривали редко. А в тот раз — выпало. Счастливое последнее лето… Конец июля, Новочеркасск, теплый поздний вечер, маленький уютный ресторанчик… и мы вдвоем. Запоздалые посетители, давно пересидевшие час закрытия, потому, что уходить страшно не хотелось. Находились, за день. В подобные командировки мы с ним ездили достаточно регулярно. Почти привычно. Родичи давно удивляться перестали. Сама втянулась. Даже "тревожный чемоданчик" (как папа, по старой привычке, называет готовую к немедленному выезду наплечную сумку с самым необходимым) постепенно образовался. Но, прошлые разы я занималась своими делами, Володя своими, разве ночи проводили вместе. И вдруг, никаких дел не оказалось совсем. Такое впечатление, что он чего-то от меня ждал. Выгуливал по городу, словно экскурсовод. Объяснял. Показывал. Даже в "Музей донского казачества" сопроводил. И исподволь наблюдал, думая, что я не замечаю. Грешным делом, сперва, я решила, что меня привезли на смотрины к его родителям. Он сам откуда-то из этих мест. Но, нет… Получилось просто несколько "левых выходных" за государственный счет. С приключениями…

Задним числом понимаю, что он хотел (в меру представления) похвалиться родными местами. Без всякого притворства, искренне. Надеясь, что меня зацепит. Очень может быть — сам для себя решил ещё раз взглянуть на "с детства милые поля и тополя". Короче, собирался чуть расслабиться с приятным человеком. В светлых брюках, яркой рубашке и солнцезащитных очках, во всяком случае, я Вову увидела впервые. Ошибся… Видимо, ко мне он искренне "относился" и ждал ответной взаимности. Иначе бы не раскрылся, словно маленький. Я то старалась, как провинциальная туристка (а следовало бы изобразить деревенскую девку). Даже ахала… Володя мне не поверил… С каждым часом похождений заметно грустнел, хотя мужественно довел свой план до конца. Обиделся. Понятно… Помню, тоже обижалась, когда, глядя на чудо белой ночи, иногородние сокурсники зевали — "мы спать хотим". Под конец смирился. Почти искренне улыбался, когда я попыталась описать свои впечатления…

Ну, болотистой местностью меня не удивишь. Питер — весь на болоте. Однако, честно признаю — донские комары крупнее наших. Наверное, климат получше… или автохтонное население тупо полнокровнее. Насчет полей и простора — да… Горизонт далек и светел, закаты — просто обалденные и всё исключительно пасторально… Тем не менее, если мелкий Аксай (рукав Дона, на котором стоит Новочеркасск) здесь гордо считают рекой, то наша "Маркизова лужа" — океан. А искренне проникнуться пресловутым "вольным духом исконно казачьей земли" я оказалась не способна. Видно мешает столичное происхождение и университетское образование. То же самое касается "чудес местной архитектуры". Вот ей богу — какое "место", такие и "чудеса". Как говорится, читайте путеводитель…

Новочеркасский Вознесенский войсковой кафедральный собор считается одним из самых величественных в России, и третьим по величине церковным зданием страны, уступающим только храму Христа Спасителя в Москве и Исаакиевскому собору в Санкт-Петербурге. Строили его трижды… Первый раз — собор заложили при самом основании Новочеркасска, ещё в мохнатом 1805 году. А планировали — крупнейшим в Российской империи, так как все более солидные (Исаакиевский и Христа Спасителя) — заложили только в 1818 и в 1832 годах. Однако, если считать данную церквушку символом "казачьей идеи", то она отвечает ей на 120 %, с довеском… Восхитительный коктейль из нахальства, патологической жадности и некомпетентности. Не извиняюсь, так как всё это правда…

Строительство собора шло с перерывами до 1846 года. Наконец, 29 августа в 9 часов вечера, как доносил после донской атаман Власов императору Николаю I — "…храм внезапно обрушился. Большая часть громадного здания превратилась в развалины, при падении образовав собою рыхлую массу из смешанных леса и камней…" Специально посланная на Дон комиссия причинами обрушения признала, что "фундаменты были заложены на зыбком основании, а пилоны и арки чрезвычайно слабы. Материал, послуживший для постройки, весь дурного качества, преимущественно раковистый известняк, имеющий очень малую прочность. Известковый раствор применялся самый негодный. Кладка фундамента была произведена набросом, без всякого соблюдения рядов, а вместо расщебёнки, между камнями, находились куски того же негодного известнякового раствора". Аминь… Сорокалетний труд пошел прахом. Сколько денег было разворовано в процессе и утекло "кумовьям" — тайна.

Второй раз собор было решено возводить уже не из местного "грушевского камня", а из кирпича. Новый вариант войскового храма заложили в ноябре 1850 года. Но, относительно качества материала сразу возникли сомнения (лично щупала кирпич местного производства и указанные сомнения разделяю — не будучи Терминатором, рыхлый и кривой бледно-розовый брусок легко разломила голыми руками). Сомнения привели к приостановке строительства. Потом темп всё же возрос. Если за первые 10 лет собор вывели только до половины, то остаток намеревались завершить всего за два года. Поспешность кирпичной кладки, с непродолжительной её просушкой, привела к тому, что в полночь с 10 на 11 июля 1863 года главный купол храма обрушился внутрь себя, увлекая один из малых куполов и пять боковых сводов. Причиной несчастья сочли поспешность производимых работ.