Павел Кучер - Апокриф Блокады

Третий проект многострадального божьего храма утвердили в 1891 году. Затраченная сумма в три раза превзошла первоначальную смету… Строительство сопровождалось многочисленными скандалами и недостачами. Например, задним числом выяснилось, что уже при закладке фундамента хорошие строительные материалы опять были частично разворованы и подменены бросовыми. Из-за чего проект пришлось срочно перерабатывать, в сторону уменьшения веса наземной части здания на 30 000 тонн. Ради спасения затеи были предприняты самые необычайные меры — присланы строители из столицы, заменено "иногородними" специалистами руководство стройки, а в качестве основы конструкции собора — предложен монолитный железобетон. В самом начале ХХ века — абсолютная новинка. По всей видимости, разворовать непривычный им цемент и стальную арматуру — казаки не решились. Эти предосторожности сработали. Освящение новооткрытого Вознесенского кафедрального собора состоялось 6 мая 1905 года (то есть, практически через 100 лет после закладки 18 мая 1805 года). Аборигены дружно считают его "шедевром зодчества". Во всяком случае — большим и красивым…

Насчет большого — согласна. А вот в остальном… Каменная громадина торчит на вершине холма, посреди бугристой площади, неряшливо вымощенной разноцветными булыжниками. Вокруг — ни души… В отдалении — несколько киосков по продаже пива, рядом — облезлая бледно-зеленая коряга на каменном постаменте, при ближайшем рассмотрении, оказавшаяся памятником Ермаку. Тоже — так себе достопримечательность… С ног до головы обросший малахитом покоритель Сибири смотрится несколько заброшено. После благородной патины, привычной мне на берегах Невы, в рыхлой коросте — он почти неузнаваем. Дешевый "новодел"… Экспонат из сказа Бажова про "Хозяйку медной горы". Зато музей казачества меня потряс… В своем роде — шедевр! Помпезный и одновременно наивный гимн многовековому узаконенному бандитизму… Как жемчужина экспозиции — загадочный железный агрегат в центре главного зала. Ни таблички, ни пояснительной надписи. Считается — что все про него знают… Обошла вокруг трижды. Не то лебедка, не то редуктор. Криво склепанный каркас и множество зубчатых колес на нескольких осях. Оказалось — часовой механизм! Во время отступления из Азова, после знаменитого "сидения", казаки, в качестве символа-трофея, уволокли городские башенные часы… И триста лет (!) бессмысленно таскали их за собой по степям (не делая попытки приспособить к делу), пока Советская власть не пристроила "раритет" в музей. Смех. Когда-то в детстве я прочитала в папином журнале легенду о "золотой бабе". Про то, как дикие вандалы утащили из разграбленного Рима позолоченную металлическую статую и много столетий, как символ великой победы, возили её по всей Евразии с места на место, пока не спрятали где-то за Уралом. Сама возможность такой истории мне показалась сомнительной… Теперь убедилась — бывает! А Володя рассказывал о злоключениях азовских часов с горящими, от гордости за предков, глазами. Вероятно, так же гордятся своими кровожадными прадедами потомки викингов. Не знаю… Древние новгородцы, например, тоже были знатные разбойники, однако бронзовые Магдебургские ворота, честно спертые у шведов из Стокгольма, всё же хозяйственно приладили к храму Святой Софии… Казачий менталитет, в свете изложенного, представляется не вполне русским. Может быть, они действительно — потомки ордынцев-христиан?

Главное — "проблему символов" мы обсуждали спокойно. Я делилась впечатлениями. Володя поддакивал. Обстановка — располагала. Как "апофеоз культурной программы", нам подали фантастически вкусный "рыбец", донского улова, истекающий ароматным жиром и свежее местное пиво, в запотевших стаканах. То и другое, по уверениям Володи, просто обязан отведать каждый культурный человек, побывавший в Новочеркасске летом. Мирно светили фонари сквозь прогалы в кронах деревьев. Огромные бабочки-бражники бесшумно зависали у чашечек цветов на клумбах, словно маленькие ночные вертолеты. Тянуло запахами южной степи, дымком от кухни и скошенной травой. Помню, я высказала мысль, что неплохо бы погулять по ночному городу, а Володя, в ответ, странно хмыкнул… А потом появились "эти" и я начала догадываться, что Новочеркасск — далеко не Питер, а место довольно таки безлюдное. Хозяин ресторанчика сразу куда-то подевался… Мобильный телефон выхватили из моих рук как-то даже по-хозяйски… Аккуратно. Что бы случайно не испортить собственную вещь. Потом — мне зажали рот… А потом — воздух взорвался разлетающимися в разные стороны стульями, посудой и осколками стекла. Господи, как он их бил! Молча, сосредоточенно, в полную силу. Так, что после каждого удара ясно слышался треск ломающихся костей… Без попытки договориться. Без предупреждения… Без жалости… Как человек на последнем градусе бешенства… Долго, по внутреннему ощущению — целую вечность. Насмерть… При этом, не совершая ни одного лишнего движения, словно машина. Державший меня мужик бросился прочь. Напрасно… Бросок вслед, удар, жуткий влажный хруст, оборвавшийся стон, тишина…

— Видела? — поинтересовался Володя почти спокойным голосом, когда всё закончилось, — Вот так она и выглядит, настоящая власть, — покачался на полусогнутых, чутко прислушиваясь к ночным звукам (до сих пор не знаю — остался ли в живых кто-то из нападавших хулиганов?), — А символы… Символы — это дело наживное. Кто жив — того и тапки, — помолчал, — И — забудь… Ничего не было… Идем спать, столичная штучка! Нас с тобой ещё ждут великие дела.

На следующее утро я проснулась рано… и уже не в своем номере. Вещи, небрежно рассованные по пакетам — вдоль стены. На столе — бутылка шампанского, в ведерке со льдом, коробка дорогущих шоколадных конфет и записка — "Из комнаты — не выходить (подчеркнуто), по телефону — не звонить, остальной корм — в сумке, ожидать меня". Поверх глянцевой упаковки — одинокая красная роза… На спинке стула — новенькие женские джинсы, кислотная футболка и белые кроссовки моего размера. Одежды, что была на мне вечером — нигде не видно. Мобильника, кстати — тоже. А ведь я не настолько была пьяна или испугана, что бы забыть — мой мобильник Володя у нападавших забрал. Точно, забрал… И где? Опять подстраховался!

Он появился после семи вечера, оживленно-радостный, со свежим пластырем на лице и сбитых костяшках пальцев. С моим мобильником и моим же паспортом в руках. Когда взял? Впрочем, я и не проверила, на месте ли мои документы… Хотя, поставить шампанское в холодильник — ума хватило.

— Держи! Билеты на самолет — я отменил, уедем ночным поездом. Мы — в розыске. Это дело надо отметить!

— Э-э-э… — к вертящемуся на языке — "с утра пьют шампанское только аристократы и дегенераты", заранее приготовленному для встречи, сногсшибательная новость подходила мало. Скорее, совсем не… — А за что? — ноги предательски ослабели, пришлось сесть.