Павел Кучер - Апокриф Блокады

— И чем закончилась эпопея? — такое впечатление, что на производственном совещании.

— Извернулись, естественно. План был подготовлен и отправлен по Интернету. Красиво в "Экселе", с графиком (умненькая девочка технолог наваяла за полдня), а людям соврал, что о нас помнят и приложат все усилия для помощи. По факту — выручили погранцы. Спирт после этого списывал еще квартал… С тех пор принципиально не доверяю начальству в больших кабинетах (хотя нормальные люди среди них, изредка, есть).

— Так вот, — воодушевился "научник", — на "Востоке" тоже закрутилась уже даже не политика, а психология. Злой моральный конфликт… Полярники, с риском для жизни, восстановили радиосвязь, что бы передавать метеосводки и наблюдения. В этом они видели свой долг и жизненное предназначение. За этим, собственно, ехали в Антарктиду. "Длинного рубля", вопреки слухам, там давно не было. Оклады зимовщиков не изменялись с 1956 года, — тут он слегка замялся, — Оно и наши-то — гроши… если прикинуть покупательную способность… и мировой уровень… — осторожно скосился на Ахинеева (полагаю, что "космонавтов" нанимали уже совсем не за космические деньги).

— Я в курсе, — подбодрил тот оратора.

— Короче, нормальная государственная власть воспринимает людей работающих "за идею", как опасных неадекватов. Хорошие, денежные контракты, с ними никогда не заключает. Или кидает… "Ничего личного, только бизнес" Кандидатов в зимовщики на зарубежной территории, при Союзе, строго проверяли на лояльность. Искали зацепки, всякие слабости, пороки… Ну, вы понимаете, — трое взрослых мужчин разной судьбы понимающе переглянулись.

— Хотите сказать, что простой бунт, ради жратвы, им бы простили? — подхватил мысль Соколов, — Высокие начальники взбесились, обнаружив, что экспедиция, вопреки всем рекомендациям, почти поголовно состоит из "упертых и идейных"? Работающих в гибельных условиях "не за деньги"?

— В некотором роде… — пожал плечами "научник", — Прокол кадровиков. А что тем было делать? "Застой"!

— Поиссяк, при идеократии, трудовой энтузиазм? — непонятно, Ахинеев иронизирует или констатирует?

— Там другое… Самоотверженное поведение зимовщиков было воспринято, — он пожевал губами, — как вызов системе. Главных фигурантов потом едва отмазали. Ведь одно заявление по радио, и… "Политику" им шили вполне конкретно… В тот момент история с "революцией на станции Восток" могла обрести крайне нежелательный международный резонанс. Особенно, подробности о добровольно-принудительном свержении официального начальника (назначенного сверху) на "нижестоящую должность" — выполнять неквалифицированные хозработы и чистить снег. В Союзе с самовольным подбором кадров на руководящие должности не шутили. Мужиков едва не объявили "бандитами". А они — молча мерзли и голодали на нейтральной территории, не рискуя обратиться за помощью к зимовщикам из других стран и международным организациям. Тогда начальство вообще бы с цепи сорвалось, — снова почесал заросший подбородок, — Государство всегда ревниво и неблагодарно к героям.

Сидящий рядом со мною морской пехотинец невоспитанно хрюкнул. Зажал себе рот руками и продолжил извиваться всем телом, в приступе из последних сил сдерживаемого хохота. По столу покатился пустой стакан.

— Ой! Гы-ы-ы, — в нормальном телешоу это называют "смех в студии", — Гы-ы! — что его так разобрало?

— Водички, молодой человек? — Пока Ахинеев собирался — напарник морпеха принял меры. Поймал стакан и, разбрызгивая, булькает туда воду из графина.

— Ы-ы-ы-ы! — стонет пострадавший, — Я щас помру! Вы забыли? А если бы "Лунтика" тут с нами заперло? Прикиньте, такой прикол?! Вы бы и его отправили грибы собирать? Или землю копать? — неполиткорректно…

Инцидент, парадоксальным образом, снял внутреннее напряжение. В тоненьких книжечках со штампами, которые Володя таскал мне "для самообразования", утверждалось, что спонтанные реакции организма лучше всего вызывают чувство доверия. Смех — далеко не самая однозначная. Люди любят и умеют притворяться. Но, в данной ситуации пацан ржал от души. Трудно плохо относиться к искренне смеющемуся. На сердце отлегло, а жизнь незамедлительно подсунула очередную какашку. Совсем маленькую… Записку. Одну… "Научник" её отодвинул обратно, выделив из подаренной ему кучки.

— Извините, Галочка, это ваша компетенция, — я стала Галочка… Ладно, бывало, отзывалась и не на такое…

— "Почему в Антарктиде, до сих пор, нет ветряков и теплиц?" — надо же, ровно десять слов. Понятненько…

— Потому, — раз уж плевать на секретность, то плевать до конца, — что с 1959 года, между ведущими державами планеты, действует негласное соглашение о полном запрете проектов и разработок, направленных на достижение полной автономии от окружающей среды. Учтите, Антарктида — последнее место на планете, где не действуют национальные законы. Ещё сто лет назад это не имело особого значения. Даже полвека назад — не имело. Но, теперь мы точно знаем, что там есть полезные ископаемые, уголь, возможно — нефть и газ. Нельзя, что бы на ничейной земле завелось что-то не подконтрольное правительствам. А тем более, способное само развиваться в жутком климате ледового континента, где невозможно вести боевые действия и половину года с трудом можно жить. С тех пор и по сей день вся еда и все предметы быта в Антарктиде — привозные, а своего производства там нет и никогда не будет, — поймала себя на мысли, что сложное лучше всего понимается, когда объясняешь его другим и добавила, — Если хотите, узнать всю правду — то точно такой же режим принудительного ограничения автономности экспедиций действует в отношении Луны и других небесных тел. По той же самой причине. Никому не нужно зарождение вне Земли отдельной и трудноуязвимой для земного оружия самостоятельной цивилизации.

— А как же ядерные реакторы? — не удержался солдат, — есть же маленькие. Поставь и освещай, отапливай. Как-то глупо всё получается.

— На американской станции Марк-Мердо, в конце 60-х и начале 70-х годов, работала небольшая атомная электростанция. Потом, — очень мутный момент, кстати, — американцы, словно чего-то испугались, вывезли её целиком. С той поры, уж дольше 30 лет, никаких ядерных реакторов ни в Антарктиде, ни поблизости — нет. Даже простая длительная автономия, для антарктических поселений, признана неприемлемой. Какие уж там теплицы… Тут не техника, тут — идеология… А вдруг, кто-то объявит себя независимым? А вдруг, эту независимость, злонамеренно пользуясь дикой удаленностью и фантастической недоступностью ледового континента, гипотетическим негодяям, мятежникам и беглецам от цивилизации, удастся отстоять? Власти всех стран Земли, как видите, сурово бдят…