Михаил Антонов - Парамирик, или последний интеллигент

И кто им платит? Крутояров столько не осилит. Кто-нибудь из Москвы? А зачем? А может, у этого типа пальчики, как у меня? Поэтому-то его и в полиции отпустили, и в дом мой он поэтому проникнуть смог? Тогда эта девочка – та самая, которую сегодня утром застукала Инночка в моем особняке. Вот это подстава! Высокий класс! Такое предположение хоть что-то объясняет. Но ведь, говорят, это – невозможно! Даже у близнецов пальчики абсолютно разные.

А про клонирование людей хотя и говорят в научной прессе, но так ведь дубликатов людей еще никто не делает. Да если и клонируют, то из клетки. Значит, можно получить в лучшем случае только младенца с полным набором генов, а здесь-то бродит его точная взрослая копия! Кошмар какой-то. Остается только заговор".

Чем больше Юрий Андреевич размышлял над всем этим, тем меньше понимал. Концы с концами никак не сходились. Повторное появление двойника на телевидении могло сделать абсолютно бессмысленным его добровольное заточение. Чего доброго этот самозванец явится в его офис и начнет там руководить. А кто ему, собственно, может помешать, особенно, если проходимец и вправду скопировал не только его внешность, но и фенджер-карту. Придет в контору, вставит ладошку в отпечаток, компьютер произведет дактилоскопическую экспертизу и пропустит этого прохиндея в святая святых – его рабочий кабинет.

Надо было принимать какие-то меры. Но откуда начать: с Верочки, с полицейского участка, а, может, с ресторана "Лютеция"?

Но сначала надо было узнать, что приготовила ему в своей передаче обиженная Мечникова.

Дядя Фима узнал о пропаже Юрия Брянцева от своего племянника Александра Белого. Тот, приехав в обеденный перерыв, спросил у него: нет ли у дядюшки знакомых в Государственной дорожной полиции, и потом пояснил без обиняков, зачем ему это надо, мол увезли хорошего человека хулиганы, и без следа.

Ефим Степанович, прослуживший всю жизнь в армии, колесами так и не обзавелся, поэтому в ответ отрицательно покачал головой.

А потом призадумался и вспомнил, что во всей системе МВД у него есть только один знакомый – Володя Поскребышев. Они вместе служили в Ташкенте. Владимир Палыч уже давно был на пенсии, как и дядя Фима, но, тем не менее, служил на какой-то мелкой и непыльной должности в пожарном управлении. А пожарные, как вы понимаете, это далеко не дорожная полиция России. Но зато у Поскребышева был "Москвич", а значит, хоть какие-то контакты с "дорожниками". Ефим Степанович решил на всякий случай позвонить бывшему сослуживцу.

Нашел он его довольно быстро. Поскребышев обрадовался и довольно долго рассказывал дяде Фиме о своих делах, потом выслушал его просьбу и, подумав, радостно сообщил, что среди "дорожников" шибко больших приятелей у него нема, но совершенно случайно он встретил в Металлургическом районом управлении Василия Смелякова, ну, молодого, который тогда у них в Ташкенте взводом в третьей роте командовал.

Ефим Степанович парня вспомнил и поинтересовался, чем же это он теперь в мили…, тьфу, в полиции занимается.

Поскребышев – в прошлом политработник – многословно не по-военному рассказал, что Василий в свое время весьма удачно переметнулся из армии во внутренние войска, а когда там появилась нехватка офицеров с боевым прошлым и спецподготовкой, устроился в РПОН – рота полиции особого назначения, что-то вроде полицейского спецназа, — и теперь он командует этой ротой. Живет Смеляков сейчас неплохо – зарплату большую и вовремя получает, и, кстати, в том разговоре с ним, с Поскребышевым, капитан весьма одобрительно вспоминал дядю Фиму. Вот он, скорее, Ефиму Степановичу поможет.

Василий помог. Он не только сообщил приехавшему к нему на службу дяде Фиме на кого оформлен автомобиль, но и то, кто на нем катается по генеральной доверенности. А потом даже поинтересовался, не надо ли к этому человеку принять какие-либо меры, поскольку по оперативным данным этот автомобилист вращается в криминальных кругах.

Дядя Фима от помощи бывшего подчиненного отказался, сказав, что разыскивает этого человека по пустяковой причине. Этот автолюбитель просто что-то кому-то задолжал на автостоянке, где он сейчас подрабатывает сторожем. Мелочь какую-то: то ли насос взял, то ли набор ключей. А его, Ефима Степановича, просто попросили узнать, где этого гражданина можно найти.

Тогда Смеляков поделился с ним и адресом водителя. А когда дядя Фима уходил, Василий вышел его проводить. Затем, глядя ему в след, он сказал одному из своих комвзводов:

— Кто бы мог подумать, что этот легендарный мужик будет в свободной России работать охранником на автостоянке.

— А чего такого? Для этого дедули и такая работа на старости лет должна быть в радость, — откликнулся мордатый офицер РПОНа.

— Ты ничего не знаешь, лейтенант. Не дай бог тебе столкнуться с ним на узкой дорожке, — возразил Смеляков. — Ты знаешь, что это за мужик? Он больше войн видел, чем ты лет в полиции прослужил. Начиная с Вьетнама, ни одной не пропустил. И в Сирии, и в Анголе, и в Эфиопии воевал, да еще в куче разных мест. Когда я в армии после училища службу начинал, он в нашей бригаде спецназа инструктором рукопашного боя числился. У него медалей и орденов больше, чем у командующего округом было. Как на праздник мундир парадный оденет, так словно новогодняя елка сверкает. Таких как ты, он двоих шутя заваливал. Ты не смотри, что он хлюпик хлюпиком. Сейчас-то он на пенсии. Ему сейчас далеко за пятьдесят, наверное, но слышал я, от бывшего однокурсника по училищу Вадьки Меньшикова, что Вадик, якобы, несколько лет назад в Югославии с Фимой сталкивался. Они там в боснийских горах вместе "на лыжах катались". Против сборной мусульман и хорватов.

И только когда все добытые сведения дядя Фима передал Сашку, тот наконец-то сообщил ему, что пропал именно Брянцев.

Ефим Степанович крайне огорчился, что такой хороший человек попал в столь неприятную историю.

А хороший человек тем временем сидел на табуретке в каком-то полуподвальном помещении с маленьким окошком под потолком.

Это был либо гараж, из которого выгнали машину, либо какая-то мастерская. Об этом можно было судить по мебели: нескольким железным шкафам с инструментами, верстаку и паре колченогих стульев, на одном из которых и восседал преподаватель литературы Юрий Андреевич Брянцев.

Парамирик достаточно давно пришел в себя и уже имел возможность обдумать свое положение. Юрий понимал: если его не убили сразу, мало вероятно, что это сделают теперь, наверняка кто-то с ним сначала поговорит и за что-то с него спросят. Поначалу Юрий думал, что ему достанется за вчерашнее происшествие на Уфимской, но Длинный, с которым у него был конфликт, быстро уехал и про Настю даже не упоминал. Да и бить его не били, так что дело было, скорее всего, не в этом. Лишь потом литератор сообразил, что на местного Брянцева устроена форменная охота и, скорее всего, его спутали с финансистом и поймали вместо оного по ошибке. Только это могло объяснить то обстоятельство, что никто из оставшихся с ним трех бандитов – охранников особого внимания ему не уделял.