Михаил Антонов - Парамирик, или последний интеллигент

Когда стемнело, один из оставшихся в доме бандитов, принес Юрию бутылку пива, порезанного хлеба, колбасы и вскрытую банку рыбных консервов. Чтобы он не мучился, охранник отцепил его от батареи.

Конечно, в знак протеста и несогласия с планами головорезов, можно было бы объявить голодовку. Это было вполне в духе времени и интеллигентских традиций, на которых был воспитан наш герой, но Юрий Андреевич последний раз питался еще ночью, в доме своего двойника, и посему посчитал такие методы борьбы с бандитами глупостью. Время для демонстрации своих убеждений еще не пришло.

Вскоре подошли и двое других охранников. Расположившись вокруг верстака они затеяли ленивую игру в карты, а потом один из них решил включить телевизор. Попутешествовав по каналам, он остановился на местном 41-м канале.

— Во, братаны, какую я вам бабу поймал, — обратился он к сподвижникам. — Передача у нее хренятина, про культуру. Какая у нас нахрен культура в городе? Но смотреть на эту сучку люблю. Эх, есть же счастливые мужики, которые ее трахают. Сюда бы ее, я бы ей засандалил по самые гланды, да не один раз.

Юрий поневоле взглянул на экран и с удивлением увидел белокурую красавицу – преподавательницу английского Айхель.

— Инна Владимировна? — удивленно произнес он.

— Точно Инка, Мечникова, — подтвердил бандит.

И тут же на экране появилась улыбающаяся Марина Зейлина.

— А эта – тоже ничего, я бы и эту поимел, — вступил в разговор другой охранник.

"А вы помните, какой скандал устроил Брянцев на конкурсе "Мисс Урала", проходивший в прошлом году?" — спросила Марина у ведущей передачи.

"Это когда он вышел из состава жюри и сорвал финальную часть конкурса?" — уточняюще переспросила Мечникова с профессиональной улыбкой на лице.

"Да-да. Сорвал конкурс – это, конечно, громко сказано, но он, пообещав свое содействие, уже после начала мероприятия вдруг решил выйти из состава учредителей и попутно отказал в финансовой помощи организаторам", — пояснила Зейлина. — "Люди попали в затруднительное положение. А многие девочки-участницы оказались без большинства обещанных и завоеванных ими призов".

"Он настолько жаден?" — поинтересовалась Инна.

"Трудно сказать. По крайней мере, официально прозвучала другая версия, якобы ему не понравились конкурсантки. Представляете: тридцать хорошеньких девушек со всего Урала – и не понравились.

Он, говорят, поглядел на них с полчаса и в тот момент, когда надо было выбрать тех из них, кто прошел во второй тур, он друг встает и заявляет, что здесь нет уральских красавиц. Это, говорит, конкурс американских куколок Барби. Они, говорит, все одинаковые: фигурами, прическами, длинными ногами, стандартными походками, и заученными дежурными улыбками. Они, дескать, ему не интересны, и более достойных красавиц он запросто может найти на улицах нашего города всего за час. Представляете? Такое пренебрежение к девушкам".

Юрий слушал и пока что ничего не понимал. Почему Айхель выступает в роли ведущей телепрограммы и почему у нее здесь другая фамилия? И также было непонятно, почему она так агрессивно настроена против него, вернее, против его двойника.

Но именно в этом накате через эфир и заключалась изощренная месть Инны Мечниковой. Свою передачу "Культурная жизнь нашего города" она в этот раз посвятила практически одному герою – финансисту Юрию Брянцеву.

Вообще-то в начале программы она кратко рассказала об открытии выставки местных фотографов, затем упомянула о новой концертной программе в ресторане "Лютеция" и показала интервью со Стивой Лернером, а потом довольно плавно перешла к намечавшемуся празднованию юбилея фирмы "Русский капиталъ". Ну а с юбилея фирмы оставался лишь один шаг к обстоятельному обсуждению личности ее владельца. Для этого Мечникова подняла весь архив телелеканала.

Образ Юрия в ее передаче вырисовывался весьма неприятный: что-то среднее между Дон Жуаном и Фальстафом – хвастун и бабник, любитель удовольствий и, в тоже время, весьма прижимистый тип. А для того, чтобы облик обидевшего ее любовника был еще более рельефным, она пригласила в студию двух его прежних подруг, представив их, как людей, хорошо знающих Юрия Брянцева.

Наш литератор, подключившийся к просмотру телепередачи ближе к концу, слушая Марину Зейлину, испытывал чувство неловкости.

Как за своего двойника, оказавшегося таким неприятным субъектом, так и за Марину, вчера еще так мило разговаривавшую с ним, а сегодня не стесняющуюся полоскать грязное белье перед столь большой аудиторией.

Сам же главный герой передачи сидел в этот момент в своем тайном убежище и со все большим недовольством смотрел, как бывшие возлюбленные перемывают ему косточки. И если Верочка Снегирева своим обыденным рассказом об их грустной юношеской любви не произвела на Юрия особого впечатления, то неожиданно возникшая на экране и давно забытая им Марина Казакевич-Зейлина своим цинизмом, присущим, видимо, всем преуспевающим журналистам, вызвала у него легкое раздражение. Она так охотно делилась своим опытом общения с ним и даже, вроде бы, не лгала при этом, но в ее интерпретации все факты принимали какой-то странный, искаженный вид, и у человека несведущего, не знающего всех обстоятельств, могло возникнуть только отрицательное отношение к нему, преуспевающиму финансисту.

Одно понимал Юрий Брянцев: под него кто-то усиленно копает, и в результате этот кто-то неведомый уже успел рассорить его с Инной. Человек, на которого возлагались такие большие надежды в предстоящей финансовой операции из друга стал врагом. Вся затея с исчезновением становилась бессмысленной. Надо было возвращаться к делам. Но не мешало бы вначале разобраться с этим проходимцем двойником. Сопоставив все факты, финансист решил, что поиски надо начать с ресторана "Лютеция". Надо было только немного подождать, ресторан начинал свою работу достаточно поздно.

Наш же Юрий Андреевич поужинал и посмотрел телевизор. А затем, снова прикованный охранниками к батарее, провел эту ночь на трех составленных в ряд стульях, сильно ворочаясь во сне.

Финансист Брянцев на такси подъехал к ресторану "Лютеция".

Огляделся и сказал водителю, чтобы тот его подождал. Продемонстрированный зеленый двухглавый орел на пятидесятирублевой бумажке свидетельствовал, что клиент не шутит, и таксист согласно кивнул головой и выключил двигатель.

Вид истинного джентльмена говорил сам за себя. Швейцар-охранник открыл дверь и спросил, заказывал ли господин заранее или зашел по случаю. Юрий ответил, что ужинать не будет, а просто хочет переговорить с хозяином. Швейцар нажал какую-то кнопку и в вестибюле мгновенно нарисовался метрдотель.