Виталий Виниус - Римские вакации

Процессия спустилась к повозкам. Рабы стали загружать в них принесённый багаж. Мы подошли поближе. Вид у Клеопатры был кислый и недовольный. Джон вылез вперёд и поздоровался с царицей тоном многозначительным и слегка игривым. Клеопатра скользнула по нему пустым взглядом и отвернулась. Лёлик выискал взглядом свою блондинку и стал корчить ей похабные рожи. Та панически затрепетала и принялась прятаться за прочими девушками.

Рабы закончили погрузку и ушли.

— Эй, царевна, а где братец твой? — вежливо спросил Боба.

Клеопатра, не удостоив его даже поворотом головы, полезла в нарядную повозку. Джон, поспешив изобразить галантную помощь, крепко обхватил царицу за бёдра, но при том не столько помогал, сколько тискал, так что Клеопатре для того, чтобы, наконец, залезть в экипаж, пришлось даже вырываться со сдавленными ругательствами.

Прислужницы царицы, подгоняемые Мухомором, стали торопливо распределяться по прочим повозкам. Закончив их рассаживать, старичок подлез к Бобе и словоохотливо проинформировал:

— Да помер Птолемей-то Дионис. Как есть помер.

— Это с чего? — удивился Боба.

— Ночью взял и помер, — вовсе не скорбно сообщил Мухомор. — Наверное, объелся чем-нибудь, — и полез в повозку к Клеопатре.

Ему Джон помогать не стал.

Боба нахмурился, погрустнел и сказал:

— Ну ничего себе!… Никак отравили мальца!

— Последнее это дело — пищу портить… — пробурчал Раис, с завистью глядя на повозки.

— А ты, Джон, с такой змеюкой вошкался! — укорил Лёлик.

— Ну так я бдительность не терял… — неуверенно пробормотал тот.

Я хотел было сказать, что это не он, а я был в зоне риска, но промолчал, с содроганием вспомнив про то, как доверчиво принял от Клеопатры незнакомое снадобье.

Появились конные преторианцы и в их сопровождении повозки поехали, держа путь с площади. Туда же уходили когорты одна за другой.

Мы вновь пристроились сбоку от лестницы, желая подремать, но почти тут же подбежал к нам адъютант и замахал кому-то руками, крича: "Здесь они, здесь!". Серёга попробовал ему наподдать сапожищем не вставая, но промахнулся. Два раба подвели лошадей, которых мы, разглядев, нашли незнакомыми; с руганью подбежали вояки, запрыгнули на них и ускакали. Коноводы удивились и ушли, переругиваясь между собой, но через некоторое время привели уже наших скакунов.

— Войско за городом собирается. Антоний приказал… — адъютант опасливо посмотрел на нас и поправился: — …Попросил вас туда отбыть.

— Отбудем… — индифферентно пообещал Джон.

Я принял повод своей кобылки, потрепал её по морде, но одновременно так зевнул, что бедняжка испуганно всхрапнула и заплясала. Пришлось её успокаивать, похлопывая по шее; когда лошадь успокоилась, я с парапета комфортно залез на её широкую спину, со знакомой печалью чувствуя, как нижние члены под воздействием твёрдокаменного лошадиного хребта и земного притяжения норовят вывернуться из суставов. Коллеги также разными способами уселись на свои конские силы.

Очередная когорта построилась в должном порядке и нестройно, под хриплые команды центурионов, зашагала с площади. Мы пристроились за нею. Подковы неспешно цокали по каменным плитам, лёгкое покачивание клонило в недополученный сон.

Лёлик вдруг вздохнул тоскливо.

— Ты чего? — заботливо спросил его Боба.

— Да вон дом тот, где мы у Клеопатры гостили, — печально сказал Лёлик, смотря на знакомое с нежно розовевшей верхушкой в лучах невидимого ещё солнца здание, медленно проплывавшее в проулке. — Наверное, последний раз его видим…

— Так ты радуйся, что вообще это всё увидел, — горячо утешил Боба. — Представляешь, какой-нибудь учёный там историк что бы отдал за такое!…

— Да, наварить можно было бы знатно!… — согласился Лёлик, но потом подумал и добавил: — Но самим путешествовать интересней!

Показались городские ворота, настежь распахнутые. Мы выехали из города. Вытянувшись вдоль дороги, располагались когорты, покинувшие к тому времени Мемфис. Было их совсем немного. Легионеры не парились в строю, а праздно сидели по обочинам. Трибуны на конях встречали подходившие отряды и выезжавшие повозки и определяли им место в общей колонне. Покидая взятый на абордаж населённый пункт, римское войско было явно не налегке — тяжело гружёных повозок было заметно больше, чем в начале нашего победоносного похода.

— Ну, прибарахлились!… — позавидовал Раис.

Мы отъехали немного в сторону, слезли с коней, принявшихся пощипывать траву, и прилегли. Солнце уже вылезло из-за горизонта и приятно пригревало. Мы успели вволю подремать, покуда всё римское войско выбралось из города. Под конец из городских ворот начали выезжать повозки под конвоем преторианцев. Тут же гарцевал на своём вороном жеребце Антоний.

— Никак, сокровища наши везут, — предположил Лёлик.

— Наши ли? — скептически усомнился Джон.

— Ты думаешь, Антон зажилить хочет? — спросил Боба.

— Запросто… — мрачно подтвердил Джон.

Антоний, махая указующе руками, лично определил повозкам место в середине войсковой колонны, где виднелись экипажи египетской царицы и сопровождавших её лиц.

Заныли трубы; отряды пришли в движение, выстраиваясь на дороге. Мы без особой охоты встали, поймали лошадей, залезли на них и приткнулись к колонне. Вновь гаркнули трубы; войско двинулось. Тут же установившаяся монотонность движения сделала свое убаюкивавшее дело. Глаза снова стали слипаться, всё чаще случалось клевать носом. Коллег также побеждал Морфей. Лёлик съехал задницей к лошадиному хвосту, прилёг, уткнувшись лицом в гриву, совсем как раненый боец, после чего задал такого виртуозного храпака, что конь его нервно запрядал ушами и чуть было не понёс.

Так мы и ехали неизвестно какое время. Когда стали приходить в себя, солнце стояло уже высоко. Захотелось есть. Мы проехались вдоль неспешно двигавшейся колонны и обнаружили обозные повозки. Серёга ловко слез с коня прямо на одну таратайку, пошуровал в поклаже и наделил всех сухарями и липкими финиками. Подкрепляясь, проехали дальше. На обочине показалась группа всадников. Антоний в окружении военных трибунов надзирал за продвижением вверенного ему войска.

— Здорово, шеф! — чуть ли не хором гаркнули мы, подъехав ближе.

Антоний в ответ буркнул невразумительно.

— Чего за спешка такая — сорвали, понимаешь, ни свет, ни заря!… — осведомился Джон.

Антоний пожевал губами и ответил:

— От Цезаря гонец прибыл с посланием… Цезарь приказывает немедленно выступать назад…

— А что там случилось такого срочного? — недовольно проворчал Лёлик.

— В эпистоле не сообщается. Наверное, опять в Галлии неспокойно… Да и в Иудее всегда шумят. Так что, может, и туда придётся отправляться… — Антоний поддал жеребцу пятками и ускакал вперёд. Свита кинулась за ним.