Виталий Виниус - Римские вакации

Пройдя через тёмную пустую комнату, мы оказались в зале с прямоугольным отверстием в потолке. Зал был довольно-таки большим, но в нём явно наблюдалась нехватка жизненного пространства, обременённого всякой всячиной: разнокалиберной мебелью, какими-то сундуками, ящиками, мешками. Имелся целый набор бюстов и статуй, причём у одного из аполлонов на шее болтался нанизанный на верёвку набор стоптанных сандалий.

— Ты что, папаша, барахлом приторговываешь? — осведомился Серёга, с интересом присматриваясь к имуществу.

— Да это что в залоге, а что за долги мне перешло, — сказал старичок, щурясь по-доброму.

— Ишь ты, Гобсек эдакий, — припомнил Лёлик к месту бальзаковский персонаж.

Старикан, ловко лавируя между залежами добра, провёл нас дальше по залу, где было несколько посвободнее. Там стоял шикарный мраморный стол, весь изукрашенный филигранной резьбою, за который Макробий и уселся. И здесь ему, как и, с позволения сказать, в офисе, сидением служил сундук, но куда более изрядных размеров.

Старичок, потирая ладошками, благожелательно оглядел нас, а особенно наши баулы. Раис утомлённо вздохнул и уселся в красивое кресло с резными ножками, с гнутыми подлокотниками, с бронзовыми узорами на далеко отставленной спинке.

Макробий страдальчески охнул и забормотал:

— Ой, не надо сюда садиться, вон туда надо, там удобнее будет! — и указал на колченогую табуретку, годную лишь для растопки.

— Да ладно, не извольте беспокоиться, мне и здесь не дует, — ухмыльнулся Раис и завозился в кресле, стараясь нарочито им заскрипеть.

Старичок страдальчески крякнул, нервно почесался и произнёс нетерпеливо:

— Ну-с, приступим усердно!

Я собрался было опорожнить свой рюкзак на стол, но Макробий вдруг предостерегающе заохал, достал кусок дерюжки, бережливо застелил столешницу и лишь потом пригласил действовать. Я, Джон, Боба и Серёга по очереди высыпали в кучу товар.

Лёлик поймал норовивший скатиться на пол браслет и остроумно подметил:

— Вот тебе и яхонты, вот тебе и перлы!

Но Макробий вряд ли его услышал — челюсть его отвалилась как у щелкунчика, а глаза выпучились до предела анатомических возможностей.

— Эй, ты чего? — испуганно хлопнул очумевшего старикана по плечу Боба.

Макробий встрепенулся, как ни в чём не бывало находчиво состроил постную физиономию и забубнил:

— Что ж, пожалуй, годится… Из уважения к вам… Хотя, конечно, не совсем… Но можно подумать… — при этом руки его как старательные грызуны шебуршили в ювелирной куче, перебирая её.

— Египетские, древние… — пробормотал Макробий под нос, а затем спросил: — А откуда у вас сии… — старикан поискал слово и нашёл нейтральное: — …предметы?

— Дедушке моему фараон подарил! Лично! — с вызовом заявил Раис, восседая в кресле с важным достоинством. — А что?

— Ничего… — скучно сказал Макробий.

Джон солидно покашлял и медленно сказал:

— Я думаю, что эти драгоценные сокровища стоят больших денег!

— Большущих! — торопливо поправил его нервно гримасничавший Лёлик.

Макробий искоса посмотрел на него и, кисло сморщившись, покачал отрицательно головой, потом вытащил из кучи браслет и стал тыкать им в Лёлика как последним аргументом, показывая кривым пальцем:

— Вот царапина тут, царапина!

— Где царапина?! Нет царапины! — заорал в ответ Лёлик, предъявив свой аргумент в виде уровня громкости.

— Короче, мы долго торговаться не будем, — вмешался я. — За всё про всё мы хотим получить столько денег, чтобы можно было приобрести, так сказать, особняк со всеми удобствами!

— И в центре чтоб!… — подсказал Джон.

— И чтоб на покупки осталось!… — не замедлил продолжить Раис.

— Именно! — подвёл я черту и выжидательно посмотрел на Макробия.

Тот развёл руками и сказал:

— Особняк-то у меня есть на продажу… За долги, понимаешь, забрать пришлось… Но… маловато будет!

— Вот этого маловато? — искренне удивился Джон.

— Вот этого… — сочувственно подтвердил старичок.

— А ну, высыпайте! — скомандовал Джон Раису и Лёлику.

Те внесли свою лепту, после чего куча стала едва умещаться на столе.

Старикан крякнул, будто подавился, глаза его на миг алчно вспыхнули, но он быстро справился с порывом, пожевал губами и сказал сухо:

— Все равно мало… Дом-то с обстановкой, да с фонтаном, да с банькой, да садик имеется…

— А кстати! — заметил Джон. — А что за дом-то? Товар надо лицом предъявлять. Вдруг там сарайка какая нелепая?

— Домик дядюшки Тыквы! — подсказал, ухмыляясь, Боба.

— Не знаю такого патриция, — пожал плечами Макробий. — А особняк раньше принадлежал сенатору и консулу Луцию Домицию. На стороне Помпея он воевал… Набрал у меня в долг, а сам, понимаешь, не по-честному в Фарсальской битве сгинул… А ты сначала долги отдай, а потом и помирай на здоровье! — Макробий недовольно поморщился. — Ну, я по суду особняк и забрал… Знатный дом!

— Всё равно сначала посмотреть надо, — строго сказал Джон.

— А у меня план есть, — заверил старичок, слез с сундука, подошёл к стоявшему невдалеке комоду, достал лист пергамента и показал его нам.

— Будем посмотреть, — живо молвил Лёлик, подскочил к Макробию и ловко листом завладел.

Мы все пристроились рядом, желая поинтересоваться.

На жёлтом помятом листе сверху чётким шрифтом написано было: "Дом Л. Домиция на Квиринале".

— На Квиринале… Так это где-то здесь? — спросил Джон.

— Ага, — подтвердил Макробий. — Тут недалеко, около храма Флоры.

Под надписью чёрными чернилами аккуратно начертан был план, в целом вполне понятный.

Дом состоял из множества помещений и имел непростую планировку. Среди жирных и тонких линий присутствовали пояснительные надписи: вестибюль, атриум, таблиниум, ларариум, перистиль, триклиний. Из данных слов доподлинно знакомым было лишь слово "вестибюль". Остальные вызывали лишь смутные ассоциации, требовавшие уточнения в походном справочнике Лёлика, но пользоваться им было явно не к месту, поскольку старичок следил за нами внимательно и неотрывно.

— Ну и что тут, расскажи! — затребовал Раис у Макробия.

Тот откашлялся и доложил:

— Дом крепкий, каменный. Обстановка имеется. Атриум большой с колонами мраморными и статуями. Перистиль с фонтаном. Два триклиния: зимний и летний. Комнат отдельных много. Для рабов помещения. Баня есть, мрамором украшенная весьма. Терраса тенистая в сад выходит. Полное благолепие и благодать!

— Вроде годится… — с некоторой неуверенностью произнёс Джон, не собираясь признаваться в том, что озвученные понятия были для нас тёмным лесом.

— Точняк! — подтвердил Раис. — Комнат навалом, банька есть. Что ещё надо для культурного отдыха?

— Ладно, берём, — уже решительно выразил общее мнение Джон.