Виталий Виниус - Римские вакации

— Ну и хрен вам, а не золото с бриллиантами! — и для убедительности скрутил выразительный кукиш.

Вдруг одна створка резко отворилась, из-за неё табакеркиным живчиком вынырнул маленький сухонький старичок с коричневым морщинистым личиком, схватил Лёлика за штанину и бойко воскликнул:

— Ты чего?…

Лёлик испугался и осторожно спросил:

— А ты чего?…

Старичок пошевелил вислым бугристым носом и, оглянувшись на конкурентов, тихонько произнёс:

— Чего про золото говорил?… Пошли, посмотрим… — и, вновь нырнув в сумрак помещения, стал манить оттуда загребавшими жестами.

— А что я? Вон пусть он, — занервничал вдруг Лёлик, подталкивая Бобу.

Боба не увидел здесь ничего опасного и без промедления влез в помещение. Я, чтобы быть в курсе событий, втиснулся следом. Старик уселся за стол, сколоченный из толстых досок, причём сиденьем ему послужил массивный сундук, прикрытый рогожкой, и требовательно на нас посмотрел.

Боба невразумительно помялся, потом достал из рюкзака диадему, повертел её в руках, нахлобучил на лоб и пробормотал:

— И всё такое прочее…

Старик, схватив себя за нос, уставился на царскую регалию; глазки его остро заблестели. Боба взгромоздил со звяканьем рюкзак на стол и широко его распахнул. Старичок сноровисто заглянул туда, затем залез обеими руками, стал перебирать драгоценные предметы, вытягивая их наружу и быстро изучая.

— И так в каждом мешке, — пояснил я.

Старичок подумал и решительно сказал:

— А ну, выходите!

Мы недоумённо переглянулись и, прибрав имущество, покинули заведение. Коллеги вопросительно посмотрели на нас, но мы смогли лишь пожать плечами. Старичок вышел следом и махнул куда-то рукой. Непонятно откуда появились два здоровенных увальня. Каждый из них был при увесистой палке с железным набалдашником.

— Запирайте! — скомандовал им старик.

Один увалень со слюнявой нижней губой, кряхтя недовольно, вошёл вовнутрь. Другой с сонным видом, но споро затворил створки и навесил тяжёлый замок.

— А зачем это его там заперли? — спросил недоумённо Боба.

— А для сохранности! — пояснил старичок. — Полезет какой-нибудь тать за добром моим, а там мой раб как даст ему дубиной промеж глаз!

— И что, были случаи? — поинтересовался Джон.

— Были, — ответил старикан и напористо, но понизив голос, позвал: — Ну так пошли со мной.

— Куда, папаша? — поинтересовался Серёга.

— В надёжное место… Дело делать… — конспиративно просипел старикан и, не оглядываясь, шибко заковылял по улице в противоположную от Форума сторону. Мы, воспряв духом, зашагали следом. Раб пристроился сзади.

Слева вдоль улицы протянулась стройка. Множество рабочих из рыжих кирпичей возводили стену вокруг большой прямоугольной площади. В стене намечались сквозные арки и портики. На площади возвышалось недостроенное здание классического вида. На нём устраивали из толстых брусьев каркас крыши.

— Что это тут такое? — поинтересовался Боба у старичка.

— А это Цезарь свой форум строит, — пояснил тот.

— Не достроит, — откомментировал Лёлик на родном языке.

— Откуда знаешь? — спросил Боба также не по-латински.

— В энциклопедии написано. Заговорщики Цезаря укокошат. А форум этот уже Август достроит.

— Это по которому месяц назван? — с недовольным видом спросил Серёга.

— Ну да. Племянник Цезаря. Который после него императором заделается, — подтвердил Лёлик. — А в честь Юлия Цезаря, кстати говоря, поименовали месяц июль.

— Ну ни фига себе! — возмутился Серёга. — Борзота римская! Я, может, тоже хочу! Я в марте родился, так тоже надо март в честь меня, великого, обозвать!… Назвать ну типа там… — коллега затормозил, подбирая наименование.

— Сергуль, — подсказал Лёлик, ухмыляясь.

— Хоть так! — согласился Серёга.

— Для этого тебе сначала надо императором римским стать, — порекомендовал я.

— Ну так что ж… — польщённо пробормотал Серёга. — Можно…

— Хе!… — издевательски хмыкнул Раис. — Губа не дура, нос не дурак…

Джон обернулся на стройку, посмотрел внимательно и заметил:

— Однако, работы тут ещё немало. Значит, Цезарю ещё нескоро того-этого…

Старичок, напряжённо прослушавший непонятные для него речи, покашлял и спросил:

— А вы кто будете? Не те ли варвары-колдуны, которых Цезарь из Галлии вызвал с Помпеем воевать?

— Нет, мы другие варвары, — быстро отмёл предположение Джон, как урка на допросе. — Те ведь с Антонием в Египет уплыли. И не вернулись ещё.

— Ну да, — согласился старичок.

— А ты вообще кто будешь, папаша? — спросил в свою очередь Серёга.

— Как кто? — аж удивился старичок, но потом сообразил. — Ах, ну да вы же варвары. Откуда вам знать… А меня весь Рим знает. Маний Макробий я.

Лёлик хихикнул и переиначил:

— Маньяк Микробий…

— Аргентарий потомственный, — продолжал старикан. — Дед мой был аргентарием, и отец мой, и я тружусь…

— Значит, водятся денежки-то, — предположил Раис. — А то смотри, мы дёшево не продадим, — потом подумал и обосновал: — У нас мечта, понимаешь! — после чего вздохнул с всхлипом.

Старикан невразумительно угукнул.

— А Цезарь тебя знает? — спросил его Боба.

— А как же! — важно подтвердил старикан. — Он когда молодой был, частенько у меня одалживался.

За небольшим пустырём начались узкие извилистые улочки между обшарпанными инсулами. Народу тут хватало. Раб пошёл впереди, ловко расчищая нам путь, орудуя при том где корпусом, а где и палкой. Через пару кварталов впереди открылся склон холма, на вершину которого вела широкая каменная лестница. Рядом начинался взвоз — узкая дорога, протянутая по склону и постепенно взбиравшаяся на самый верх. Вслед за Макробием мы потопали по лестнице. Была она пологой, отчего идти было легко, но всё равно мы запарились, поскольку время подходило уже к полудню, а мы с самого утра были на ногах.

— Долго, что ли, топать ещё? — спросил Раис, тяжко отдуваясь.

— Да вот на Квиринал поднимемся, а там и дом мой, — отозвался Макробий, а потом пояснил: — Холм этот Квиринал зовётся.

— Знаем, — недовольно пробурчал Лёлик и поправил очки.

Лестница закончилась, и мы оказались на площади с очередным храмом. С площади вошли в узкий проулок между каменными оградами, за которыми возвышались особняки зажиточного вида.

Раб забежал вперёд, остановился возле калитки в самой высокой ограде и забарабанил в неё своей палкой. В калитке отворилась малая форточка, блеснул внимательный глаз, калитка открылась. Мы вошли и оказались в вымощенном каменными стёртыми плитами тесном дворике перед большим неказистым домом.

Открывший калитку мрачный раб, жевавший что-то, уставился на нас.

— Иди, иди себе, — махнул рукой старикан, после чего, поманив нас за собою, вошёл в дом.