Виталий Виниус - Римские вакации

Лёлик, оглядываясь назад, заворчал, что надо тикать без остановки, а то как бы погони не случилось, тем более что перекусили виноградом. Тем не менее, всё же решено было уважить мнение Раиса да и личных желудков тоже. Посему мы свернули с дороги и расположились в тени деревьев перекусить. Раис извлёк из корзины окорок, сыр и несколько лепешек, Серёга сковырнул штык-ножом смоляную затычку с амфоры. Некоторое время слышались лишь сопение, чавканье и смачные глотки. Ели торопливо, ибо Лёлик вытащил из рюкзака театральный бинокль в оправе из поддельного перламутра и начал поминутно вскакивать для того, чтобы взглянуть на окрестности в оптику и испуганно заахать. Хотя ахи при внимательном рассмотрении оказывались ложными, всё-таки они нервировали достаточно, чтобы мы более глотали, чем жевали. Наконец, трапеза закончилась по причине оприходования последней крошки.

— Так-то вот! — назидательно произнёс Раис, вытирая жирные пальцы об траву. — Если бы не я, то и убежали бы без провианта.

— Молодец! — с сытой ленью похвалил Джон. — Отныне будешь интендантом-каптенармусом.

— Ну так… уж… м-да… — довольно забормотал титулованный Раис и развалился кверху пузом. — Вот сейчас вздремнём мальца…

— Да ты что, на кресте давно не болтался?! — взвился Лёлик и стал суматошно собираться. — Кругом земля чужая, силы враждебные, того и гляди, налетят, заметут не понарошку, а он вздремнёт, тьфу!…

— Да ладно тебе, — миролюбиво заметил Боба. — Нас ещё попробуй возьми. И, вообще, ничего не видели, никого не трогали!

— А денежки откуда? — саркастически спросил Лёлик.

— Нашли, — невозмутимо пояснил Боба.

— А точно, чего валяться, — вольготно потягиваясь, сказал Джон. — Мы как-никак сюда на активную экскурсию прибыли…

С этим доводом было трудно не согласится, отчего, растолкав впавшего в недовольство Раиса, мы продолжили путь. Солнце поднялось уже заметно и стало припекать, но вдоль дороги потянулись высокие кипарисы, дававшие приятную тень.

— Глянь, народ, — указал глазастый Серёга.

Между кипарисами виднелся пологий холм, на склоне которого ровными рядами росли виноградники. Между ними копошились люди.

— Смотри ты, какие трудолюбивые, — уважительно заметил Боба. — В такую рань и уже работают. Я б так не смог.

— Смог бы. Куда делся, если бы рабом был, — усмехнулся Джон. — Пырял бы как миленький от рассвета до заката.

После холма обнаружилась тропка, вливавшаяся в нашу дорогу. По тропке приближался местный житель, имевший при себе осла под объёмной поклажей из замызганных мешков.

— А чего? — просипел как заговорщик Раис. — Может и этого… Того…

— Я тебе дам того! — вскричал Лёлик. — Ишь ты, жиган нашёлся!… — потом подумал и добавил: — Да и выглядит он на три копейки…

Шли мы уже побольше часа. Стало совсем по дневному жарко, да и зелёные насаждения по обочинам закончились. Лямки тяжёлого рюкзака немилосердно натирали влажные от пота плечи, красноватая пыль, подымавшаяся от наших ног, не давала покоя идущим сзади, отчего, в конце концов, мы перестроились в одну шеренгу, заняв, тем самым, всю дорогу.

Лёлик напористо заявил, что для пользы общего дела он прямо-таки в спешном порядке и незамедлительно обязан изучать свою энциклопедию, чтобы прибыть в Рим во всеоружии знаний о местных реалиях, а посему его следует безотлагательно освободить от поклажи. Мы нашли его слова вполне резонными. Выносливый Боба принял рюкзак энциклопедиста, я получил несомненно почётное право нести его автомат. Сам же Лёлик с довольным видом одной рукой уцепился за Бобу для обеспечения правильного направления своего движения, в другой зажал книжку и стал читать прямо на ходу, то и дело многозначительно хмыкая и говоря: "Тэк-с, тэк-с" и "Кто бы мог подумать?!…".

Впереди показалась роща, и мы решили в ней устроить привал. Но по мере приближения к роще стали слышны устойчивые звуки мирного оттенка: скрип повозок, человеческие голоса, какое-то шарканье и даже куриное кудахтанье.

Мы углубились в рощу и через некоторое время увидели между поредевшими деревьями небольшое строение из серого камня, а за ним дорогу, перпендикулярную нашей, на которой имелся вполне оживлённый пассажиропоток. Немного не доходя до неё, мы с облегчением уселись на обочине и стали оглядываться. Новая дорога выглядела весьма солидно и была сплошь вымощена камнем. Ширина её составляла метра три.

На дороге имелось ещё невиданное нами изобилие местных жителей, большинство которых двигалось в одну сторону. То и дело проезжали гружёные повозки, шли люди, кто с набитыми котомками, а кто и налегке; два пастуха с загнутыми посохами, покрикивая гортанно, прогнали стадо коз. Все они были также как на подбор малорослыми, и даже животные выглядели какими-то приземистыми, словно были специальных карликовых пород.

— Ох, пить охота! — стал ныть Лёлик. — И чего фляжек не взяли?! Имели бы сейчас запас ключевой водицы…

Джон промолчал с видом английского аристократа.

Лёлик украдкой показал ему кулак, затем с мрачным видом оглядел строение и поинтересовался:

— А это что за домик?… Может магазин местный?

Строение на вид было совсем не новым. Стены его были сложены из неровных каменных блоков. Имело оно прямоугольную форму; спереди приделан был портик с полуразвалившимся фронтоном треугольных очертаний. Портик подпирали четыре оштукатуренные колонны лаконичного дизайна. Штукатурка местами осыпалась, являя их кирпичную сущность. За колоннами виднелся тёмный прямоугольник входа, к которому вели выщербленные ступени; двери из потемневшего дерева были распахнуты настежь.

— Ага! — саркастически усмехнулся Раис. — Сельпо. Там тебе и морс, и лимонад, и "Пепси-кола" с квасом.

— А что?! — завёлся Лёлик. — Сейчас пойду и посмотрю. Боба, пошли со мной!

Боба с готовностью встал, оставив свою амуницию на земле. Я тоже решил присоединиться к любопытствовавшим.

Мы поднялись по ступеням и заглянули вовнутрь. Там было не особенно темно; из-под потолка из прямоугольных отверстий косыми полосами падал дневной свет. Внутри было тихо и никого не наблюдалось. Мы осторожно вошли.

Два ряда колонн подпирали потолок. На стенах еле-еле проступали фрески. У противоположной стены на постаменте стояла статуя. Перед ней располагался массивный треножник, в чаше которого слабо дёргалось тусклое пламя.

Мы подошли поближе.

Статуя, выкрашенная в телесные тона, изображала крепкого, но стройного мужика, в одной руке державшего короткий жезл, обвитый двумя змеями, в другой круглый мешочек. На мужике из одежды были лишь круглая шапка и сандалии с крыльями. В нужном месте совершенно непринуждённо красовался срам.