Виталий Виниус - Римские вакации

Непонятно: сколько таких мгновений изнурительной скачки случилось, но, наконец, показалась справа беседка с колодцем, а затем и храм, за которым мы довольно-таки ловко притормозили коней, направили их на боковую дорогу и снова погнали вскачь.

Вскоре объявились знакомые виноградники, за которыми промелькнула белая крыша виллы любителя неразбавленного вина. Скакавший рядом Раис оглянулся и завопил. Я кинул взгляд через плечо — погоня была от нас в какой-то сотне метров. Преследователи, пригнувшись к конским холкам, нагоняли нас. Впереди на породистом скакуне нёсся здоровяк в блестящем римском шлеме с пёстрым плюмажем. Он бодро размахивал мечом и хищно скалился.

— Ходу, ходу! — заорал Джон, тоже узревший настигавшую опасность.

Мы наподдали лошадям ещё, но те уже предъявляли явные признаки изнеможения; бока под сжимавшими их коленями ходили ходуном, шкура была мокрой от пота. Кони стали сбоить, их бег замедлился. Сзади раздалось торжествующее хоровое улюлюканье и стало приближаться неотвратимо; страх заставил вжать голову в плечи в ожидании жестокого удара.

— Вон!… Гора!… — прерывисто прокричал Серёга.

Впереди открылось взору долгожданное как райские кущи поле с приметной покосившейся гермой, а за ним на своём месте стояла гора, таившая в недрах спасительный путь домой.

Коллеги заорали, стали охаживать коней каблуками и кулаками. Те из последних сил рванулись рваным галопом, но тут же пришлось их притормаживать, чтобы свернуть на поле, которое оказалось только что вспаханным. Неровные борозды из вывороченных рыжих глянцево блестевших комьев земли тянулись до самого подножия горы. Подобные пахотные неровности никак не располагали к стремительности — лошади начали оступаться, оскальзываться; их способ передвижения превратился в какие-то паскудные прыжки, и никакие истязания уже не могли вытянуть из вконец измученных животных потребного в ситуации спорого бега.

Скакавший первым Лёлик вдруг дёрнул поводья, осаживая своего аргамака, спрыгнул на землю, шлёпнулся, вскочил и чесанул к горе во все лопатки. Коллеги также не замедлили спешиться и припустить следом. Я не успел ещё дёрнуть повод, как мой конь, надрывно захрипев, остановился столь резко, что я чудом не улетел головой вперёд. Тем не менее, полученный импульс помог мне бойким гимнастом соскочить на землю, перекувыркнуться, измазавшись в липком суглинке, и, с низкого старта, взять резвый разбег, позволивший за пару вздохов догнать вырвавшихся было вперёд коллег. Впрочем, первый порыв быстро испарился; земля щедро липла к обуви, и казалось, что с каждым новым шагом к ногам притачивали по очередной немалой гире. Улюлюканье сзади прекратилось. Очень хотелось оглянуться на предмет оценки нахождения преследователей, но всё внимание приходилось уделять передвижению, потому что предательские кочки так и норовили стать причиной вывиха, растяжения и иной травмы.

Но тут погоня сама дала о себе знать: со свистом пронеслись над нами стрелы; впереди всполошённо взлетела стая заоравших тревожно галок. Кто-то из коллег истерически захохотал. К счастью, полоска твёрдой, поросшей травой, земли была уже рядом.

В растягивавшем сухожилия прыжке я вынесся на неё и даже умудрился шаркнуть подошвами, сбивая налипшие оковы. Снова стремительно прогудели стрелы, разбились о бока громоздких валунов, щедро покрывавших подножие заветной горы.

Петляя между камней как слаломисты, мы кинулись вверх с новой энергией. Но и тут оказалась форменная полоса препятствий: побеги низкого кустарника цеплялись за ноги, то и дело попадавшаяся каменная осыпь заставляла предательски скользить. Всё это напоминало дурной сон.

Вновь сзади раздалось мерзкое улюлюканье, вызвавшее душевную изжогу. Преследователи гнались, как казалось, по пятам.

Склон, поначалу пологий, стал забирать всё круче, и приходилось уже карабкаться чуть ли не на четвереньках. Пот заливал глаза, в которых уже и без того начинало темнеть; в лёгких хрипело как в испорченной гармошке, воздуха хронически не хватало. Тело изнывало и просилось присесть, и лишь заполонившие всё нутро ощущения гонимого зайца позволяли достаточно споро и сноровисто двигаться. Рядом таким же макаром с сипеньем и проклятьями перемещались коллеги.

Я поднял голову; тёмный зёв пещеры с нависавшим над ним тяжёлым каменным козырьком был уже рядом, хотя и приближался замедленно, как в полноценном кошмаре. Закусив до боли губу, я поднажал. Ноги уже были совсем ватными, когда я выбрался на площадку перед входом, затянутым переплетением колючих веток. Один за другим стали появляться изнурённые скалолазы. Последним карабкался багровый как варёный рак Раис. Мы с Бобой схватили его за руки и вытянули на площадку.

Я глянул вниз: преследователи прилежно, как муравьи, лезли вверх по склону. От нас они отставали всего лишь на пару десятков метров.

Раис тяжело поднялся и, шатаясь как пьяный, с размаху вломился прямиком в заросли ежевики, прошибая проход в пещеру. Мы наперегонки бросились следом. Колючки пребольно царапнули по руке. Запинаясь о каменные неровности, мы кинулись в глубину пещеры. После яркого дневного света глаза отказывались видеть что-нибудь дельное.

— Никто?!… — страшно прохрипел Джон, видно, желая осведомиться: никто ли не отстал.

— Все!… — утвердительно просипел кто-то и мучительно закашлялся.

Раис слепо зашарил по стене и жалобно застенал:

— Кнопка… Где?!… Где?!… Кнопка?…

— Дальше, дальше!… — прокричал Боба.

Мы заторопились в глубь пещеры.

— Вот она! — торжествующе воскликнул Серёга, указывая пальцем на красный кругляш, внятно выступавший посередине неровной каменной стены.

Свет, сочившийся от входа, вдруг померк.

— Выходи, а то убьём! — противно закричали оттуда.

Раздался дробный топот.

Лёлик кинулся вперёд, споткнулся и в состоявшемся полёте врезал по кнопке кулаком. Раздался треск; кнопка была разбита вдребезги.

— Ты что наделал, гад? — завопил Раис, но потайная дверь дёрнулась и стала медленными рывками отъезжать в сторону.

— Вот они! — громогласный крик наполнил всю пещеру.

— У-лю-лю-лю-лю! — завыли словно бы со всех сторон.

Сердце заколотилось безумно; показалось, что пространство вокруг нас наполнилось до отказа враждебными силами. Впрочем, так оно и было. Преследователи, толкаясь и теснясь, окружили нас плотно, прижав к стене; в тусклом полумраке выделялись хищные оскалы перекошенных рож и холодно поблескивавшие лезвия мечей.

На секунду все замерли; нападавшие словно бы приготовились к решительному рывку и теперь последнее мгновение смаковали его неизбежность.

— А-а-а!… — заорал дурным голосом Раис, выхватил что-то из кармана и швырнул щедро в сторону; раздался мелодичный неподражаемый звон. — Золото!! Золото!! — как заведённый стал надрываться он, продолжая судорожно копаться в карманах и расшвыривая монеты по углам пещеры.