Юрий Ижевчанин - Критический эксперимент 2033

— Значит, вы уверены в том, что конец света неизбежен? И мы можем лишь оттягивать его, возможно, такими средствами, как вы или как те краснокожие, которые живут от вас через океан. Приносите в жертву невинных людей и считаете, что тем самым вы умилостивили временно злые силы.

Друиды обменялись парой фраз. В отличие от обычной практики, перевода не было, но Евгений ухитрился как-то понять смысл. Ллер, который был нечто вроде шефа охраны, спросил Гвенола: «Откуда он знает о заокеанских краснокожих?» Гвенол отмахнулся: «Я же не сомневался, что вначале он действительно был послом Бога Единого». Евгений вдруг понял, что может выиграть очко, и резко запротестовал:

— Вы не перевели две последних фразы. Или вы уже считаете меня пленником или подсудимым? Или с тем, с кем нечего считаться? В обоих случаях грубо ошибаетесь.

Гвенол подал знак перевести, но тут уже Фламин начал забивать гвозди.

— Да, Мастарикс переведёт, но то, как я понял ваши слова. Не надейтесь, что ваши злые умыслы укроются от меня, — и продолжил: — «Qui scit de ultra mare rubrum populo? Et primo legatus esset unum Deum dubito nec».

Смущённые друиды принесли извинения. И разговор продолжался в весьма напряжённом противостоянии, с перерывом на трапезу, которая прошла на сей раз в официально-холодной обстановке, но на публику возникшие противоречия не выносили. Друиды объяснили, в частности, что в жертву людей приносят лишь в крайнем случае, если положение почти безвыходное, либо для важнейших предсказаний будущего. Почти всегда жертва — это осуждённый преступник. Реже — пленный. И уж если другой возможности нет — доброволец. Евгений продолжал наступление на обычай человеческих жертвоприношений, упирая теперь на то, что жертву приносят мучительным образом. Гвенол, лицо которого было перекошено от необходимости защищаться, пояснил, что жертва богам приносится максимально быстро и без мучений, а вот при гадании необходимо истолковать поведение жертвы после смертельной раны и фигуры, которые образовала вытекшая кровь, и поэтому приходится убивать так, чтобы агония длилась достаточно долго. В конце концов, стремясь удержать за собою последнее слово, Гвенол припечатал:

— Я знаю, что ты добился конца гладиаторских игр. Но ведь вы тоже безжалостно казните преступников, и в своих проповедях ты подчёркиваешь необходимость возмездия злодеям вплоть до смерти, и даже призываешь к уничтожению тех, кого считаешь врагами Бога.

Тем самым он перехватил инициативу перед следующим днём то ли переговоров, то ли судилища, во время которых он всё время пытался поймать Евгения на гибельных намерениях и на враждебности друидским заповедям, а Евгений переходил в контратаки, показывая, что у друидов отнюдь не всё ладно.

Первое время обострившиеся отношения не влияли на дружественные контакты остальных друидов с последователями Бога Единого. В предпоследний день этого пребывания главные друиды куда-то исчезли. Не было и Авла. Вернувшись после полуночи, он, стуча зубами и превзмогая отвращение, сообщил только, что выследили и разгромили логово разбойников, раненых сожгли живьём. Трёх взятых в плен целыми принесли в жертву на ритуале гадания. И результаты колдовства, кажется, очень неблагоприятные.

На следующее утро друиды обрушились на Квинта, говоря, что Единый Бог несёт гибель друидам и всему миру. Квинт перешёл в контратаку:

— Вы приписываете Богу чувства, мысли и намерения существа. А Он — не существо, Он вне и выше всех миров всех времён. Тот, кто низводит Бога до существа, поклоняется не Ему, а подменившему Его самому могучему демону этого мира — зломудрому и коварнейшему Люциферу, нашему Дьяволу, Князю мира сего. Из-за дурного поведения людей, разрушающих природу-мать и свою собственную природу, мы не можем вырваться из-под гнёта диавольского. И вы подтвердили, что вы подпали под него, хоть и пытаетесь спастись единением с природой. Не мог ли Люцифер подсунуть вам зловещие результаты ворожбы? Этого вы не заподозрили?

С перекошенным от злобы и унижения лицом Гвенол потребовал к ответу главного предсказателя Мог Ройсса.

— Было трое преступников-пленников, наши боги подтвердили, что эти люди заслужили самую жестокую кару. Первым принесли в жертву менее всего виновного из них, задав самый лёгкий вопрос: как сложатся отношения между Римом и кельтами после этого посольства? Знаки оказались противоречивыми. Могут стать такими, что единственным выходом для одной из сторон будет уничтожить другую. Могут перерасти в союз, сотрудничество и тесную дружбу. Промежуточного не будет. Вторым на следующей лужайке ранили помощника главаря. Мы задали вопрос, кому служит сейчас Евгений Фламин: Богу Единому или коварному демону, заменившему в его глазах Пославшего. Судороги были настолько беспорядочными и кровь разлетелась так, что сказать ничего нельзя. Боги велели понять это людям без их помощи. И, наконец, тупым ржавым лезвием, смазанным едким соком молочая, смертельно ранили главаря. Тут вопрос был о взаимоотношениях между верой Единого Бога и верой друидов. Почти наверняка сторонники Единого Бога победят и уничтожат веру друидов, а затем сами себя и весь мир. Но есть маленький ручеёк крови и маленькие отклонения судорог жертвы, показывающие, что, возможно, боги друидов согласятся признать себя слугами Бога Единого и вместе смогут удержать мир от разрушения.

А Сильвий, который разрывался между обетами друидов и Бога Единого, через несколько дней сообщил, что услышал разговор между Гвенолом и Ллером. Ллер спросил, не пора ли убивать Евгения? Гвенол на это ответил, что он даст знак, если убедится: Фламин служит злому демону или же всё-таки Богу, но его наилучшие намерения приведут в конце концов к уничтожению друидов. Но тогда первосвященником новой веры станет Павел, который сейчас безусловно враг, хотя сам ещё этого не осознал. А вот Авл друидам дружествен, и если он станет преемником, надежда на лучший исход укрепится. Ллер, у которого явно кинжал чесался, тогда выразил готовность убить Павла. Гвенол пока что запретил, сказав, что Фламин поймёт, кто виновен, даже если не сможет доказать, и тогда уж точно река судьбы потечёт к смертельной вражде друидов с единобожниками, кельтов с Римом. Так что, если уж придётся убивать, надо будет убить обоих. Но нельзя давать из-за этого озлобиться Авлу. Поэтому Павла придётся устранить из-за угла, но практически на глазах у Евгения. А затем в честном бою убить мстящего за друга, преемника и любимого ученика первосвященника, оплакать его и оказать ему всевозможные посмертные почести. Ллер спокойно сделал вывод: «Значит, мне придётся умереть в качестве выкупа за кровь Фламина. Я готов». Евгений попросил никому об этом не рассказывать, и сам решил приберечь знание до крайней нужды.