Владимир Поселягин - Офицер. Слово чести [litres]

Вечером, через час как стемнело, раздался осторожный стук, если бы я его не ожидал, то мог бы и не услышать. И звонком гость не пользовался. Открыв дверь, я обнаружил закутавшуюся в плащ гостью. Лестничная площадка была темна и пуста, поэтому я мгновенно подхватил её на руки. Потом, удерживая одной рукой под попку, закрыл двери на запоры и бегом потащил её в спальню. Сначала дело, а потом и поговорим. Та в первое время что-то возмущенно пищала, а потом прекратила, когда я всё-таки её раздел – и как они не путаются во всех этих нижних юбках и одеждах? – и добрался до сокровенного. Предварительные ласки показали, что та ну очень чувственная особа, хотя я это понял ещё во дворце. Только после того, как довёл девушку до кондиции, уже настала пора основного. Так представляете, она действительно девушкой оказалась! Нонсенс, чтобы фрейлина была девственницей. Значит, точно родственница какая императорской семье. Решила испытать острые ощущения, вот и получила. Ну что ж, виноватым я себя не чувствую, сама пришла.

Передышек не было, мы до двух часов ночи куролесили, вино и фрукты очень даже пригодились, и если, извините за подробности, в первое время девушка была бревном, в основном получая, то к концу мне удалось её расшевелить, чтобы тоже поучаствовала в процессе, не только получала удовольствие, но и доставляла его партнёру, то есть мне. А попка у неё действительно хороша. Потом мы посетили душ, ванную я наполнять не стал, и отправились спать.

Утром я проснулся от треньканья звонка входной двери. Осмотревшись, увидел, что кровать пуста, вздохнул и сказал:

– Меня Игорем зовут, а тебя?.. – но вопрос так и остался без ответа.

Да ладно, отлично я эту ночь привёл, хотя надо сказать, что больше давал в постели, чем брал, не хотел испортить девушке первую ночь с мужчиной. Она должна запомнить её на всю жизнь и только в лучших красках. Хм, даже странно, что она так тихо смогла кровать покинуть, одеться и уйти. Я встал и осмотрел квартиру. Пуста, и записки нет. Сплю-то я чутко, так что меня поразило, насколько тихо девушка передвигалась.

Накинув халат, я открыл дверь. Это оказался курьер из фотоателье. За фото было уплачено еще вчера, я дал монету за доставку и, закрыв дверь, прошёл в спальню, на ходу изучая все пять карточек. Сегодня у меня в планах несколько дел. Забронировать места в поезде на Варшаву, на себя, своих людей и их коней, через шесть дней отправимся. Отправить письмо родителям, вложив две фотокарточки. Ну и отдохнуть в столице от фронтовой жизни. Благодаря императору, забот с предприятиями у меня теперь нет, можно просто отдыхать. Этим я и займусь. Хм, а может, устроить прогулку по бухте под парусом? Тут вроде сдают небольшие яхты или лодки в аренду. И красавицу мою неизвестную пригласить можно. Надеюсь всё же, что я не оплошал и следующей ночью её стоит снова ожидать.

Паровоз, выпуская клубы дыма и пара, плавно замедлял ход, подводя эшелон к железнодорожной станции. Варшаву мы уже проехали, это конечная, дальше фронт, дорога перерезана. Отсюда ближе всего до Лодзи. Эшелон шёл от Питера, воинский, части артиллерийской бригады перевозили, вот и мы отправились с ними. Оба коня моих казаков с нами. А казакам ведь по пятьдесят – пятьдесят пять лет было, и к службе уже не годны, а я, как и мой наставник, вполне. Ничего, поработают курьерами.

Началась разгрузка, сначала выведут лошадей из вагона, потом груз мой снимут, найдут пару бричек, и мы отправимся в Лодзь. Командовал выгрузкой Егор, да и вообще в пути выполнял обязанности денщика, я стоял в сторонке и наблюдал за суетой солдат-артиллеристов. Мне выделили четырехместное купе, в котором я ехал со своими казаками, решил не отправлять их к солдатам. Да и в него только поесть и поспать приходил, проводя все остальное время с офицерами. В покер играли или просто общались. Я подробно описывал свои приключения, меня уже узнавали по фото из газет, и авторитет я этим наработал солидный.

В Питере я прожил шесть дней, и та неизвестная нимфа посещала меня каждую ночь. При этом отказывалась со мной разговаривать, все общение сводилось к «подними тут ножку», «прогни спинку», «прими эту позу»… И тому подобное. И всегда я просыпался в пустой постели, ни разу меня не разбудила, выбираясь. Единственное, что пропало у меня в кабинете – одна из трех моих фотокарточек в форме, что лежали на столе.

В остальном я отдыхал и особо ничем не занимался, император уже взял моё бывшее имущество под контроль, и там распоряжались его люди. Я этим не особо интересовался. В это время вышла в «Патриоте» третья моя статья – о действиях пулемётной полукоманды. Её встретили на ура, стопки газет со всеми тремя статьями я отправил родителям. А чуть позже вышла моя статья и в другой газете. Вот она наделала изрядно шуму, и в той газете действительно начали печатать письма разных государственных и военных деятелей, из тех, что приходили к ним на адрес. Император вот не ответил. Времени мало, может, ещё думает? В ту же газету, она называлась «Санкт-Петербургские ведомости» и считалась главной и самой влиятельной ежедневной газетой в столице, я отдал статью о своих приключениях при захвате пленного и знамени дивизии, правда выхода не дождался, но мне пообещали выслать почтой. Фото там было только одно – то, что я в фотоателье сделал.

Вскоре меня пригласили на награждение, бумаги, видимо, до них дошли, и в Георгиевском комитете быстро приняли решение, подозреваю, Николай Второй надавил. Меня наградили орденами Святого Георгия второй степени и Святого Владимира третьей степени. Фотографии с новыми наградами я тоже сделал и разослал родственникам, да и себя не забыл.

В принципе, на этом всё. Незнакомка провожать на вокзал не пришла, да она и не знала о моем отъезде. Мы на эту тему не общались. Я лично был вполне доволен таким общением: чисто секс, ничего лишнего, да и не хотелось другого, если честно. В последнюю ночь я лишь сообщил, что уезжаю, но куда и как, об этом не говорили, просто чтобы в следующую ночь не приходила. Так что та ночь была последней, и мы хорошенько простились. Подозреваю, что навсегда, слишком она отчаянно грелась в моих объятиях, и была страстной как никогда, не так, как в прошлые ночи. Шесть ночей, и должен признать, что я хоть чему-то её научил, та не таким неоперившимся птенцом была, как раньше. Да и ученицей, надо сказать, была прилежной, без слов всё понимала и делала, что я говорил. Видно, что сама с удовольствием пробует новое и неизведанное. Жаль, я бы продолжил наше общение, но служба.

Когда подогнали пролётки, в одну загрузили мои вещи, в основном пачки столичных газет, в другую сели мы с Егором, а старые казаки двигались впереди, проводя разведку. Вооружил я их ещё в столице. Дорога до Лодзи заняла продолжительное время, но к вечеру того же дня мы въезжали на территорию. Сначала на место постоя, где нас встретил мой денщик – наставника не было, тот в казачьей сотне время проводил, что тут охраняла штаб армии. Пока мои подчинённые разгружали пролётки, я расплатился с возницами и отпустил их, ну а дальше водные процедуры и обустройство в своей комнате. Старые казаки пока на сеновале, как и денщик, им там привычнее. Ну, а пока ещё светло, я отправил старых казаков с пачками газет в город, и те, наняв детишек, отправили их продавать. До наступления темноты те бегали, выкрикивая звонкими голосами заголовки. Раскупили их быстро, так что половины прессы как не бывало, даже заработать удалось три десятка рублей, что очень неплохо. Я их отдал на прокорм казакам. А там и мой наставник вернулся, ему сообщили о моём прибытии, так что этот вечер мы отдохнули в узком кругу, отметив чин и награды.