Глеб Исаев - Лис Удача

Ну, предположим, распотрошим мы вас, простите за жаргон, и, паче чаяния, отыщем некое отличие, в виде, скажем, повышенного выброса некоего фермента в лимфе, или еще что-то подобное. Но. Где гарантия воспроизвести этот процесс? Повторить? И это в том случае, что нет других нюансов… Ни в жизнь. Чушь, полная. Никто вас не собирается препарировать. Спорить с природой глупо.

— Так зачем тогда? — недоуменно поднял брови Лис.

— Ну… — Рауль ухватил себя за нос. — Есть несколько моментов. Наше руководство, в принципе согласное с моими выводами, все же остается на своей точке зрения касательно остального. Иными словами, они мечтают создать нового человека. Который будет обладать и этими способностями истинного арийца. Сверхчеловека, для которого не станет преград во времени. И тогда мы сможем осуществить коренные изменения в том моменте истории, который будет необходим для нужного течения развития цивилизации. Представьте себе, что может совершить хотя бы рота преданных идеям рейха солдат, вооруженных современным оружием в, скажем, первом веке нашей эры? Мы смогли бы предотвратить распятие Христа, спасти тысячи невинных, устранить кровавые варварские режимы…

— Суду все ясно, — Александр вздохнул. — Бред сумасшедшего.

— Зачем столь категорично? — Профессор провел по волосам, — Не все столь просто. Да, отправь мы в прошлое вас, никакой гарантии, что вы захотите участвовать в эксперименте. Тому много причин. А воспитанный в нужном духе молодой человек вполне способен совершить даже единичный подвиг.

— А вы не боитесь, что после такого, с позволения сказать, «подвига» История может пойти совсем иным путем? И в один прекрасный момент вас самого может не оказаться. Или это безразлично?

Рауль воровато глянул на дверь: — Если честно, то мне, в принципе, да. Не могу сказать за других, но я готов для такого случая пожертвовать своей жизнью, тем более, это будет совершенно не страшно. Нет рождения, нет и смерти. Но представьте, каков будет эффект, если хоть что-то из задуманного произойдет?

То есть для блага вашего Рейха мне придется заниматься производством новых членов общества, не покладая… — тут Александр закашлялся.

— Дорогой мой, даже если и так, это вовсе не самое неприятное занятие в нашей жизни, — ученый весело рассмеялся, — Но, вынужден вас разочаровать, все гораздо проще. Нам достаточно получить всего несколько десятков граммов вашего семени, чтобы развернуть обширные эксперименты.

— Профессор, а как насчет будущего? Ведь в таком случае возникнет парадокс. Я имею в виду свое существование.

— Вы хотите сказать, что возникнет парадокс? — Рауль хитро прищурился. — Не согласен. Вселенная бесконечна и в то же время имеет начало, так сказать, исходную точку. Это ведь тоже парадокс. Ну и что? Все мы смертны, в конце концов. А учитывая исход войны, куда ранее, чем остальные народы. Пусть нам суждено проиграть битву, но останутся тысячи новых воинов, они получат достойное воспитание и воплотят величие нашего духа. Как вам такая теория?

— Хреново, если честно, — Александр с горечью взглянул на свою одежду: «Так вот для чего они переодели меня в новый комплект и обращались с такой осторожностью. Из опасения спугнуть. Все правильно, вдруг я решусь на самоубийство. А здесь при желании ничего не сделать. Не удивлюсь, если за дверью стоит с десяток готовых на все охранников. Или, что куда вернее, мы все время находимся под наблюдением, и в момент опасности для моей жизни, или попытке что-то предпринять, в камеру просто дадут тот самый столь эффективный газ».

«Суки», — Александр с пугающей ясностью вдруг понял, что запросто может стать причиной конца света. Причем в самом что ни на есть прямом смысле слова.

— Послушайте, Александр, — Профессор, заметив исказившую лицо гримасу, попытался успокоить подопечного. — Какая вам, в сущности, разница? Если даже эксперимент увенчается успехом, результат его станет известен вовсе не скоро.

— И еще, есть предположение, что тогда ход истории может разделиться. Как бы сказать: Возникнет параллельная реальность, вилка… Впрочем, как бы то ни было, вам мы обеспечим превосходные условия для существования. Или, если желаете, вовсе можем предоставить полную свободу выбора. Отправляйтесь куда захотите. Будущее, насколько я могу понять, для вас все равно закрыто. Так и живите в свое удовольствие. Я вам даже завидую, — ученый мечтательно закатил глаза. — Вы только представьте себе, при известной осторожности, я имею в виду, если не прыгать сразу в неолит, вы можете пройти по всем этапам развития цивилизации, если повезет, конечно. Это же так увлекательно. Увидеть все своими глазами.

Лис, меланхолично слушая разливающегося соловьем немца, с грустью прикидывал, каким способом ему надежнее, и главное, гарантированно, лишить себя жизни.

«Увы, похоже, они все предусмотрели», — понял он, когда в помещении возникла пара дюжих охранников. Они осторожно выкатили наружу лежак, оставив в камере, обитой, как только сейчас заметил Лис, толстым слоем войлока лишь матрас и подушку.

— Извините, — Рауль, уже стоя у выхода, развел руками. — Мы обязаны предусмотреть все. Ваша жизнь слишком ценна. Хотя, можно было, не мудрствуя лукаво, усыпить вас и использовать жизненную силу без спроса, но есть опасение, что имеется ряд побочных факторов… Объяснять слишком долго. Будьте умницей, и все у нас получится. Итак, до завтра, — простился ученый. — Если вам что-то потребуется, только скажите, вам немедленно доставят все необходимое, — дверь грохнула тяжелым засовом и захлопнулась.

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — мысленно пробормотал Лис. — Попал, называется. Ясное дело, сперва выкачают, а после займутся исследованием прочих аномалий. Никто и ни под каким соусом меня не станет освобождать. Все рассуждения профессора — лишь умозаключения. Никакой гарантии, что носители моих хромосом сохранят эту столь своеобразную способность. Скорее всего, эти изуверы вовсе не согласятся удовлетвориться лишь экспериментами. Оторвутся на все сто. Они искренне уверены в своем праве перекроить миропорядок».

Он, наконец, вспомнил, отчего ему показалось знакомым произнесенное Раулем слово.

«Ананэрбе, зловещий орден СС, так кажется, охарактеризовал в одном из репортажей известный популяризатор эзотерических доктрин, выступавший в свое время по телевизору. Точно. Они еще в концлагерях на заключенных что-то испытывали, да и на своих, эсэсовцах, тоже».

«Погоди. Если известно, что их главарей судили в Нюрнберге, и никакого сверхчеловека создать им не удалось, выходит, не все так плохо? А коли поменять историю они не сумели, значит, выход есть? Его нужно лишь отыскать. Тогда остается думать. Итак. Судя по словам этого улыбчивого вурдалака известно им почти все. За малым исключением, что в момент опасности для жизни, то есть в самый последний момент, тело не исчезает в никуда, а возвращается к исходной точке путешествия. Тогда, может быть, стоит попробовать спровоцировать кого-либо на убийство? В смысле, накинуться, скажем, на конвоира, а тот, защищаясь… Фигня, — Александр разочарованно вздохнул. — Наверняка инструкции им даны, самые что ни на есть жесткие. Обездвижить, усыпить, да что угодно, но сохранить ценному узнику жизнь».