Глеб Исаев - Лис Удача

Дремота подкралась незаметно.

— Александер, просыпайтесь, — немец коснулся его плеча. — Мы уже почти на месте. В смысле, на аэродроме.

Александр открыл глаза. Серый свет зимнего дня уже сменился сиреневыми, блеклыми сумерками.

А в свете зажженных прожекторов виднелись непонятные строения.

«Аэродром? Это уже интересно», — Александр разглядел чуть в стороне укрытые брезентовыми чехлами силуэты крылатых машин.

«Хорх» описал плавную дугу и, чуть подпрыгивая на замерзших кочках, выкатился на взлетную полосу. Замер возле готового к взлету транспортника.

Александр неприязненно покосился на грязно-серую расцветку фюзеляжа, мысленно сплюнул, заметив паучью свастику на хвостовом оперении.

— Пойдемте, — офицер потянулся, нахлобучил фуражку и выбрался из машины. В открытую дверь ворвался клуб холодного воздуха.

«Хорошо, хоть дверь не стал мне открывать», — настороженно хмыкнул Лис, отыскивая ручку.

— Чуть ниже, — среагировал на жест Александра водитель.

Санька хлопнул дверцей и, неловко переминаясь на затекших ногах, остановился возле машины.

— Идемте, господин Лисьев, — офицер указал на открытый в ожидании пассажиров люк. — Все готово к взлету, ждут только нас.

— Не беспокойтесь, перелет совершенно безопасен, — неверно истолковав недоуменный взгляд Александра, добавил он. — «Дорнье» — машина надежная, а в воздухе нас будут сопровождать истребители. Никакого риска.

«Хм. Чем дальше, тем больше непонятного», — Александр шагнул следом за добродушным спутником и поднялся по низенькой лесенке в салон.

Транспортник, оборудованный двумя рядами кресел, оказался вполне комфортабельным. Оглянулся, присматриваясь к интерьеру.

— Личный самолет господина Зиверса, — с плохо скрываемой гордостью произнес немец, расстегивая шинель.

Сбросил ее на соседние кресла и одернул полы мундира. — Снимайте ваше рванье, — с интонацией гостеприимного хозяина произнес немец. — Вот, возьмите, летный комбинезон. В полете может быть прохладно.

Не зная, как отнестись к словам доброхота, Александр стянул потертый бушлат, снял маловатую ему кепку немецкого пехотинца и замер.

— Да вы не стесняйтесь, — офицер демонстративно отвернулся. — Здесь полный комплект формы, переодевайтесь. А то… — он чуть смутился. — Живность, знаете ли…

Аргумент показался Лису весомым. В скученности и спартанских условиях фильтрационного лагеря этого добра вполне хватало.

Пользуясь полным отсутствием других пассажиров, Александр живо скинул свои вещи и сноровисто переоделся в совершенно новый комплект одежды. Причем, как оказалось, помимо комбинезона в стопке лежало также и нижнее белье.

«Или нам пропаганда что-то не то вбивала в головы, или… я не знаю… — он натянул высокие, с множеством крючков, ботинки на толстой подошве. — Чудеса, да и только — обувь оказалась впору».

— Готовы? — немец обернулся от иллюминатора. — Замечательно. Давайте все это выкинем.

В проеме люка, словно только дожидаясь нужного момента, возник силуэт. Солдат, повинуясь указующему жесту подполковника, сгреб лежащее в проходе тряпье и так же молча исчез.

Прошло несколько минут, прошел по салону летчик в меховом комбинезоне. Он покосился на пассажиров и вошел в кабину. Захлопнулся входной люк, недолгая проверка, и вот уже самолет вздрогнул, прогревая двигатели. Завертелись, превращаясь в сплошной диск, винты и крылатое такси медленно поползло на рулежку.

— Отдыхайте, — распорядился загадочный офицер. — Я понимаю, вас мучают вопросы, ничего, времени у нас хватит, успеем поговорить обо всем. А сейчас просто отдыхайте.

«И как это можно объяснить? — Александр задумчиво смотрел в стекло. Самолет разогнался и плавно оторвался от земли. — Еще утром — в бараке, с неясной перспективой, а сейчас, все с той же неопределенностью, но в пустом салоне транспортного самолета, в обществе немецкого офицера. Стоп, — Александр прищурился. — Штатский, ученый. Что-то мне это все перестает нравиться. А нет ли в этом подвоха? Ну зачем им понадобился, если рассуждать здраво, обычный человек вроде меня? Ой, халтура, ой, не верю», — Александр вдруг начал сознавать, что попал в куда большую неприятность, чем даже лагерь. Дернулся, стараясь изменить то, что уже изменить невозможно, и вдруг плавно опустился на сидение. Голова закружилась, он недоуменно перевел взгляд на сидящего рядом немца и увидел вместо лица круглоглазую маску. Зашипело, по салону распространился терпкий горчичный аромат, и все начало уползать в туман. «Куда?..» — Александр не успел до конца осознать, что же это, как рухнул в беспамятство.

Запах нашатыря ударил в нос, проникая до самых мозгов, выбрасывая из забытья.

Открыл глаза и уставился на режущий свет яркой лампы. Он лежит на чем-то жестком, прохладно скользком. Руки схвачены в крепкие зажимы. А над ним склоненное лицо человека в идеально-белом халате. Лишь темное пятно галстука на кристальном фоне.

— Очнулся, — констатировал очкастый доктор, отодвигая в сторону ядовито воняющий клок ваты. — Вот и замечательно, — заглянул в зрачки пациента, коснулся холодными пальцами запястья, нащупывая неровно стучащий пульс, и покачал головой, по-видимому, вполне довольный.

— Герр профессор, принимайте товар. Парень свеж, как майская роза. Я говорил, что «Циклон» при малой концентрации — превосходное снотворное. Вот, убедитесь сами.

В поле зрения возник второй человек в столь же стерильном халате. Александр пригляделся и узнал в нем своего сопровождающего. Однако спецодежда ученого немцу подходила куда больше, чем офицерская форма.

— Свободны, Ганс, — сухо распорядился названный Раулем и опустился возле лежанки. — Погоди, отстегни на нем сначала наручники. Ведь пробуждение вышло нормальным.

Помощник сноровисто щелкнул хитрыми захватами и удалился.

— Вот мы и дома, — как ни в чем не бывало произнес, оставшись один на один с Лисом, полковник. — Поверьте, все это сделано только для вашего блага. Я заметил, что вы начали волноваться, и включил поступление специального, как вы сами смогли убедиться, совершенно безвредного, газа. Проспали весь полет, да и остальное время, пока нас везли сюда, как ребенок.

Александр приподнялся и сел на жесткий дерматин, накрытый простыней. — Могу я встать? — хмуро спросил он, не предвидя ничего хорошего от столь гладкого начала.

— Послушайте, давайте присядем, и я отвечу на все ваши вопросы, — оборвал сам себя инквизитор. — Это, я повторюсь, было сделано только для вашего блага, — он кивнул на блестящие зажимы. — Пробуждение могло оказаться куда болезненным, и мы хотели подстраховаться.

Александр сполз с лежанки и опустился в предложенное кресло. Незаметно оглянулся, поражаясь идеальной пустоте палаты. Впрочем, можно ли было назвать палатой комнату, не имеющую окон, и вообще, совершенно пустую. Только два кресла, да обтянутая искусственной кожей лежанка.