Владимир Сербский - Пятый прыжок с кульбитом

- О, Ника, здравствуй! Я тебя сразу и не узнал. Как мама?

После ответного приветствия с дежурной улыбкой, лейтенант поджала губы:

- Неважно, Егор Кузьмич. Болеет мама.

- Жаль... Я слышал, ее на пенсию оформили?

- Да, совпало как-то, - девица пожала плечами. - И выслуга лет, и болезнь, все случилось одновременно.

- Обидно вышло... - голос мужчины приобрел скрипучий оттенок. - Ты привет передавай, ладно? И если что надо, звони прямо мне, без чинов. Чем сможем, поможем. Может, деньги нужны?

- Спасибо, деньги есть. Я свою квартиру продала, живем теперь с мамой вместе, как раньше, - лейтенант замолчала и вдруг залилась алым цветом. Но это было не смущение красной девицы, а скорее злость на себя, обстоятельства и еще что-то, что скрывалось за обстоятельствами.

А мужчина на это крякнул, подавляя эмоции. Прощально кивнув, усадил даму, потом сел следом. Автомобиль беззвучно тронулся с места.

- «Шумит водопад, бежит речка», - горько прошептала полицейская девица. - Как у вас все просто! Вот бы моей маме кто так посоветовал. И все бы проблемы разом ушли...

До меня вдруг дошла ускользающая деталь, что последние минуты не давала покоя: фиолетовые глаза лейтенанта полиции. Говорят, это настолько редкий цвет, что аметистовый оттенок радужки глаз, переходящий в темный фиолет, считается мифом. Может быть, может быть. И согласиться можно бы, если однажды такое уже не видел. Поэтому напрашивался простой вопрос, ведь при обмене телефонами Ника назвала только имя:

- Если не секрет, как твоя фамилия?

Полицейская девица подобралась:

- Разве я не представилась? Простите. Лейтенант полиции Авдеева.

Я кивнул своим мыслям:

- И маму зовут Елизавета Сергеевна?

Это вопрос я задавал для проформы, не сомневаясь в ответе.

- Да, - кивнула она. - Елизавета Сергеевна Авдеева. Вы знакомы?

- Было дело, - согласился я. Скрывать тут нечего, что было, то сплыло и быльем поросло. - Встречались в прошлой жизни. Давненько, правда. Давай поговорим об этом вечером? Некогда сейчас. У меня тут дело неотложное, собачка рожает. Как освободишься, позвони. Хорошо?

Собачка рожать не собиралась. Она дремала в углу, в родильном ящике с низкими бортиками. На белой подстилке рядом с ней лежал очищенный банан. Врачебная бригада не скучала - за рабочим столом занималась очередной хворой кошкой.

- Ничего не ест, не пьет, и не рожает, - доложила докторица, выпроводив мяукающего пациента с хозяйкой. - Только скулит иногда. Щенки в утробе очень активные, прыгают, будто рыбы на льду.

- Мальчик, можно кушать, - сообщил я приятную команду. Собачка оживилась, но не двинулась. Кивнув, я добавил: - Не хочешь? Тогда можно рожать.

Докторица не успела снисходительно улыбнуться, как банан был забыт, и начались роды. И правильно, чего тянуть? Козье молоко и мясной бульон я принес, врач готовность объявила, можно приступать. Слава богу, лично мне делать ничего не пришлось. Медицинский персонал свое дело знал, я всего лишь держал руку на голове овчарки. И помогал по мере сил - передавал уверенность и спокойствие. А докторица передавала мамаше обтертых кутят для дальнейшего вылизывания. Четверо щенков вылетело за сорок минут, потом и последний послед вышел.

- Ну что же, - сказал я, внимательно оглядев собачку особым взглядом. Щенков тоже прощупал глазами еще раз. - Не круто начинай, а круто кончай.

Попискивая, слепые дети толкались у живота. Согласно зевнув, Мальчик устало прикрыла глаза.

Глава 29

- Очень крупные щенки! Два мальчика и две девочки. Я ожидала проблем, а прошло все удивительно гладко и спокойно, - улыбаясь, докторица мыла руки. - Давно я себя так уверенно не ощущала. Ну что, сейчас собачку покормим, отдохнет немного, и можете забирать. Легкая прогулка ей только на пользу пойдет.

Уютное итальянское кафе на улице Соколова, заполненное по вечернему времени до отказа, гудело и смеялось. Бодрыми козочками сновали официантки, народ пил кофе и вино. Понтовый потолок, обшитый настоящими картинами в золоченых рамах, притягивал взгляд, и не только мой. Томные дамы расслабленно внимали Ивану Дорну, который из углового телевизора вязко припевал о снах. Мол, он вывернет наружу свой сон и поменяет его. Фантазер, блин, вечно молодой, вечно пьяный. Трезветь Ваня не хочет, видите ли, поэтому плавает над солнцем.

А Ника рассказывала грустную историю из жизни. Крупные частые слезы капали в креманку с мороженым:

- Мама и раньше сильно уставала на работе. Всякое бывало, случалось и со стрельбой тоже. Но когда ее привезли домой никакую, с потемнением в глазах и резкой головной болью, я перепугалась. Отпросилась с дежурства, вызвала терапевта на дом... Врач определила переутомление. В общем, выписала больничный лист и таблетки. Не помогло. На следующий день я повезла ее в госпиталь. У них там хорошее оборудование и доктора на уровне. Прошли MPT, КТ и еще много чего. Домой ее не отпустили, сделали повторные анализы и снова МРТ. Два дня исследовали.

- Болезнь определили?

В розетку с мороженым снова закапали слезы:

- Нашли опухоль мозга.

- Веселого мало, - я пытался передать Нике спокойствие, однако выходило плохо. - Что в итоге?

- Госпитализировали. С диагнозом «глиобластома четвертой степени», - девушка судорожно вздохнула. - А голова болит постоянно. Сначала хотели оперировать, но потом отложили - приезжий нейрохирург, звезда из Москвы, провел консилиум. Как я поняла, никаких шансов они не увидели. Тогда мы нашли варианты в Израиле и Корее. Однако профессор ехать туда отсоветовал, мол, бессмысленно. Сказал, что поздно мы спохватились... Правда, за консультацию деньги взял сполна.

- Ну, деньги это святое. Что думаете делать дальше? - я вяло ковырял свой жареный бутерброд с гордым названием «Брускетта с рикоттой и тартаром». Эти тартары вместе с рикоттами не лезли в рот.

- Как оказалось, глиобластома злая штука, - Ника подняла глаза. - Опухоль выскочила внезапно и развивается очень быстро. Врачи говорят, осталось три месяца.

- А что эти врачи делают?

- Ничего. Как только прошли химиолучевую терапию, нас выписали. Теперь глотаем таблетки и колем трамадол. Ну и еще всякую гадость до кучи. Постоянно бегаю к ним, рецепты круглыми печатями заверять. Это же наркота...

- Мама диагноз знает?

- Частично, - Ника снова вздохнула. - Но она же умная женщина, следователь со стажем. Да и интернет в доме никто не отменял...

- И как она реагирует?

- Сначала бесилась. А тут еще начальство подсуетилось, быстренько пенсию оформило,

- Ника криво улыбнулась. - Вы же знаете, характер у нее не сахар.

- Знаю, - согласился я. Женщины сложные натуры, но эта мне запомнилась как особенно сложная.