Антон Марахович - Азовский поход

Страшно было и очень не хотелось оставлять ребят здесь. Но совместно решили, что это будет оптимальный вариант. Наконец, назначили день отхода. Димыч всё-таки настоял, что проводит нас до Мраморного моря: — а вдруг на турецкий флот нарвёмся! А в Мраморном нас встретит "Монитор", а "Осётр" быстренько назад. Я не возражал, вероятность нарваться на турков теперь, когда мы навели здесь шороху была очень велика, да и "место встречи изменить нельзя", пролив тут один. А мы поведём галеру с девками да детей более полусотни повезём. Кудря сообшает, что в Золотом Роге уже начался кипишь.

"Тортилу", "Иблиса-2" и одного "Ёжика" оставили под охраной Вирича с десятком автоматчиков в Кафе. Оставили и всё запасное топливо, боеприпасы и продовольствие.

Вечером посидели на-посошок, попели душевно, поговорили за жизнь и с рассветом под звуки "Славянки" подняли паруса. Царь, Лефорт и вся остальная свита пришли нас проводить.

Я и Эдик пошли на броненосце в 10-ти километрах впереди основного конвоя, мониторя обстановку. Следом чапала галера, за ней "Щенок" и замыкала "Мануша". Пока позволял ветер, все шли под парусами почти с семиузловым ходом. Обогнув Крым, взяли курс прямо на устье Босфора.

За обедом строили планы:

— Тош, я думаю, мне не стоит сразу возвращаться в Крым. — поделился мыслями Яша.

— А что стоит? — не понял я.

— Выведу вас в Мраморное, к "Монитору", поверну обратно, проскочу Босфор и закуркуюсь где-нибудь. Буду ждать вестей от Кудри. Если сообщит, что султанов флот готовиться к скорому выходу, и будет у меня в запасе хоть пять дней, то пробегусь вдоль западного побережья на север, хоть до Очакова. По-пути пожгу турков, сколько сумею и вернусь в пролив, и забросаю фарватер минами с самоликвидацией через пару недель. Сам же стану поджидать прорвавшихся. А коль не будет в запасе времени, то сперва поставлю мины, добью недобитков, а потом побегу жечь.

— Чота больно у тебя просто получается. — хмыкнул доктор недоверчиво.

— А чего мудрить? — загорелся Кныщ. — Дождался темноты и делай с ними шо хош, пока порох не закончится. Жаль только, мин у нас мало с собой.

— Вполне может получится. — кивнул я. — Тут только надо, чтобы Кудря чётко сработал.

Километров за 50 от устья на горизонте и локаторах стали мелькать паруса, но они быстро убирались с нашего курса. Подошли вовремя, уже после захода солнца, но соваться в пролив без разведки с воздуха было не уютно. Связались с Кудрей, он уверил, что все военные корабли султана стоят или в бухте Рога или на взморье. И мы риснули.

Первым в сумерках пошёл "Осётр", ощетинившись ночными приборами и радарами, потом галера, шебека и шхуна. Шли сторжко и Золотой Рог миновали за час до восхода. Все вздохнули с облегчением. С ЗамкОм связались ещё два дня назад и договорились о встрече. Сейчас он передавал, что он уже нас видит на экране. Тю! Так мы его тоже, оказывается, уже видим. Его корыто из металла и даёт более яркую отметку, чем деревянные. До него не более 13 миль и он идёт нам на встречу. Вверх пошли дроны. Встретились через полчаса, перестроили ордер и пошли подальше в наименее оживлённое место. Через пару часов легли в дрейф. Все отпетые, кроме вахты, перебрались на "Манушу", в кают-компанию. Начались разговоры-расспросы, стёб и тумаки.

Чокнувщись бокалами с квасом "За встречу!" решили пробежаться до Гелиболу, до места нашей прошлогодней стоянки, покормить людей горячим и дать им отдохнуть. Хотя больщой качки в пути не было, но кораблики "затравили" изрядно. Димыч решил идти с нами, ему всё равно ждать следующей ночи. Ужинали уже на пляже. Затем ночевка на твёрдой земле, день курортно-пляжной релаксации и к закату мы потянули в кишку Дарданел, а "осетрина" побежала к Стамбулу.

Наконец-то мы дома! Лично я не выходил из своей "квартиры" два дня. И никого не ипёт, чем я там занимался…

На третий день по-тихоньку стал входить в ритм буянских будней. Новые люди, новые заботы. Пилюлькины опять требуют какой-то карантин. Где-то через месяц снова "1 сентября". Мужики с "Фазенды" требуют Баб, ещё не все переженились. Прыся со всем своим выводком осиовательно поселилась на моей кровати и шипит, когда я пытаюсь эту банду согнать. Нет, отрекусь!!! и уйду в афонский монастырь!

Пришло радио от Одессита: — Стамбул он проходил в час ночи, в проливе его встречал на лодке Кудря со товарищи, забрали предназначенный для них груз. Сторожевые крепости миновал, когда уже светало и только под мотром — ни одна сволочь даже не вякнула. Нет! Абидно, панимаешь! Оставив пушки за кормой, врубил ревун. Кудря передал, что выход флота назначен через 9 дней. Поджидают ещё корабли из Эгейского, с флотилией с севера и из Синопа встретятся за проливом. Он уходит окаянствовать в сторону Констанцы и дальше. Царя предупредил по радио через Вирича.

Ещё через неделю он сообщил, что торпедами потопил четыре линкора (причём два из них бежали из-под Азова), сжёг шесть фрегатов и туеву хучу галер, шебек и прочей швали. А на двенадцатый день начал хвастать, на его счету де ещё восемь линкоров, а со всей прочей мелочью он уже и со счёта сбился. Мог бы и больше, но торпеды и зажигательные РэСы кончаются, а пушечные снаряды совсем почти кончились и он уходит пить водку с Петром Лексеичем.

— Врёт, собака, одесская морда! — рявкнул Замок и хряпнул кулачищем по столу.

— Однако, он сказал, что у него все ходы записаны и есть видеодоказательства для царя. — хмыкнул Шорох. — А ты завидуешь.

— Я так понимаю, что Солнцеподобному в этом сезоне будет не до карательных экспедиций. — подвёл черту Драп.

У Прыси три девочки и один мальчик, совсем ещё крохотные и все по окрасу в папу. Она у меня среднелохматистая, серодымчатая, с неярко выраженными более тёмными полосками, со средней шеей, курносая, невысокая на ногах и в белых тапочках, с очень красивой выразительной мордочкой. А папа гладкошёрстый, высокий, длинношеий, тёмно-серый, в более контрастную тёмную полоску и вида очень нахального.

Попробовал переселить семейку в корзину, но Прыся категорически с этим не согласна, считает, что её дети достойны более человеческих условий и регулярно затаскивает их на кровать, а Олька меня к ним ревнует. Она кошек, по-моему, недолюбливает, но терпит ради меня. Пришлось идти в столярку, строить им кошачье жильё и спортзал. Ну не спать же мне на полу, а в койке я этих крох во сне передавлю. Ихний папа совсем уже почти одичал, постоянно живёт в пампасах и выбегает к пристани только когда Захарий возврашается с лова и Зойка подкармливает его рыбной мелочью. Ей он позволяет даже погладить себя.

Целый день провозился в мастерской, но остался очень доволен своей работой. Из куч заготовленного на дрова, хорошо просушенного плавника подобрал необходимый материал. Соорудил логово из полого здоровенного бревна с укромным затенённым входом, установил вертикально две причудливые двухметровые коряги с несколькими "лежанками" не разных уровнях и повесил пару "дупел", а между корягами вразнобой повесил толстенные 10 сантиметровые пеньковые корабельные якорные канаты, тоже подобранные в плавнике. В логово насыпал дресвы, постелил любимую Прысину пуховую накидку, которую она буквально выцарапала у Ольги и бросил свою пропотевшую старую футболку. На следующий день всё это разместил в затенённом углу лоджии. Позвал Прысю принимать работу. Она за полчаса всё это тщательно облазила и обнюхала, наконец, снисходительно сказала "Мр-р-рум и я принёс ей из спальни котят, она тут же потащила их в полумрак логова.