Антон Марахович - Азовский поход

По выходу из Босфора встретили турецкую галеру. Особо не заморачиваясь, снесли пулемётами с её кормы и мостика палубную команду. Взяли на абордаж. Расковали гребцов и предложили им плыть на Русь.

Через пару дней вышли на Херсонеский мыс и Кэп-Пен предложил заглянуть на местный рабовладельческий рынок, коли уж мы тут. Посовещались трошки, Кныш с тремя помощниками из натасканных казаков перебрался на галеру. Захватили с собой и акваланги с кое-каким специфическим снаряжением.

В севастопольской бухте обнаружился здоровенный трёхпалубный турецкий линкор и два фрегата у него под боком, недалеко стояли и три басурманских больших боевых галеры. Наши галеры встали на якоря в метрах 300-х от них. "Мануша" осталась у входа в Южную бухту, контролируя всю обозримую акваторию, а "Осётр" и "Шмендрик" потянули к причалам базара. Дело было к обеду. Шхуна с ходу подошла к пристани, а "броненосец" встал на якорь в 50-ти метрах от базара и спустил свои шлюпки на воду. Где-то через час над водой разнеслись три очень громких "БУМ!" и линкор с фрегатами стали быстро погружаться под громкие вопли собственных команд. Десантная команда с "Осётра" высадилась на базаре, а ребятки со "Шмендрика" начали шерстить стоящие у пристаней лоханки торговцев. Выскочившую на берег, базарную стражу тут же положили из бесшумного оружия. На пристани тоже излишнего шума не поднимали. В загонах у работорговцев освободили 79 условно-русскоговорящих. На судах у пристани среди команд и гребцов ещё нашли 412 человек "наших" людей. Расковали, посадили всех на две захваченные галеры и предложили плыть "на Русь", отказников не было. Как только загруженные галеры отошли от причалов, оставшиеся лоханки и пристани подожгли из огнемётов. Ни спасшиеся члены судовых команд, ни базарная публика особого энтузиазма и героизма не проявила и не сделала ни единого выстрела по нам. Мы взяли на буксиры захваченные галеры и потащили их в открытое море. "Мануша" влепила каждой из боевых галер турок, отирающихся поблизости, по несколько снарядов и стала в арьергарде нашего конвоя. Напротив Артиллерийской бухты все сбились в кучу и начали наводить порядок на новых судах и среди экипажей на них. На всё это ушло около четырёх часов. Уже перед самым закатом флотилия построилась в походный ордер и взяла курс на керченский пролив.

Обходя Крым, взяли ещё две галеры. Турков перебили, гребцам предложили плыть вместе. Немного перераспредилили экипажи и запасы провианта между судами. К керченскому проливу подошли в девять вымпелов и все под турецким флагом. Нас даже никто не стал останавливать. Султан воюет с московским царём у Азова. Перестроились, оставив галеры позади, и подстраиваясь под скорость этих "махалок", устремились в Азовское море.

Где-то на траверзе "нашего" Ейска навстречу попалась небольшая шебека. Не мудрствуя лукаво, нескольким очередями из пулемёта разнесли ей рулевое и лишили парусов. А потом забросали лоханку газовыми и свето-шумовыми гранатами. Весь экипаж взяли тепленькими, но с зелёнными лицами. Допросили. Турки, ошалев от нашего варианта абордажа, даже не думали кочевряжиться и выложили, что две недели назад к Азову подошли несметные полчища русского царя с огромным флотом. Турецкая эскадра, не вступая в сражение, отошла в море и выжидает дальнейших событий. Данная же шебека послана командующим эскадрой в Керчь и Кафу за подмогой. Возиться с этими турками нам было недосуг, мы проверили их на предмет православных невольнтков, забрали четверых, отошли чуток и дали несколько крупнокалиберных очередей им пониже ватерлинии. Сразу не утонут, а до берега километров пять, если постараются, догребут. А не догребут, так мы плакать не станем. Но за подмогой они точно теперь не пойдут. А мы побежали дальше. Попросил Эдюню запустить в небо "Страж-птицу" и постоянно наблюдать за кораблями турков. Оказалось, основная масса их судов сосредоточилась под северным берегом, на котором расположилось лагерем около 2,5 тысяч конницы крымчаков. Но и в море телепалось немало лоханок впереди по нашему курсу, и дальше в сторону кубанского берега. Пройти их и остаться незамеченными никак не получалось, если не ждать темноты. Уже через полчаса с правого борта на нас выскочили две больших боевых галеры под парусами. Связался с Кнышом и попросил его держаться как можно ближе к "Мануше", а Димыча прикрыть его бортом от турков. Сбросили лишние паруса и снизили ход. Галеры пристроились справа от нас паралельным курсом, не приближаясь ближе километра. Около получаса шли таким ордером, турки присматривались к нам, пытаясь понять нашу государственную принадлежность. Затем галеры убрали паруса и на вёслах резко устремились на сближение, стрельнув из пушки по нашему курсу и охватывая наш караван с курса и кормы. Сомнений в их намерениях не было ни малейших и я отдал команду: — Огонь на поражение!

Когда до передней галеры было около 400 метров, Шорох первой же серией снарядов из пушки сумел куда-то там попасть в этой галере. Сначало у турка что-то громыхнуло и вспухло облако дыма, а потом через несколько секунд половина галеры просто вспучилась и разлетелась на куски, издав очень громкий "Бум-м-м!!!" Я перенес свой обинокленный взгляд на другую лоханку. Кныш и Димыч уже успели разнести из пулемётов её ют в клочья и смести с кормы всё, чего там было живого. Враз отбив охоту у бусурманей воевать дальше и заставив их сильно загрустить. Не останавливаясь, оставили побитого неприятеля за кормой, нимало не интересуясь трофеями, ими займутся идущие следом наши галеры, поставили приспущенные паруса и устремились к устью Дона.

К Дону подошли уже под вечер, когда солнце почти перестало палить. Страж-птица показала, что фарватер перекрывает всего шесть русских галер и какое-то парусное корыто, тщетно претендующее на звание корабля. Остальной флот притулился к левому и правому берегам и его экипажи мирно варили вечерний кулеш на кострах. Прорывать "блокаду" мы не стали и бросили якоря в пяти километрах мористее. Предупредил вахты, чтобы подняли флаги "буянного острова" и "Котят". Ещё раз напомнил, максимально осветить прожекторами окресности стоянки и бдить за водами через ночную оптику. Ночь прошла без авралов.

С рассветом я перебрался на "Осётра", мы подняли якоря и потянулись потихоньку к главному руслу Дона в составе "Осётра" и "Щенка", оставив "Манушу" на якоре, наши галеры остановились не доходя до нас пять километров. В бинокли видели, что четыре русские галеры тоже снялись с якорей и начали маневрировать. Из какой-то северной протоки к ним на помощь, отчаянно мотыляя вёслами, спешили ещё две.