Антон Марахович - Азовский поход

— Ваше Величество! Сейчас принц морского народа, Ихтиандр, находится неподалёку от нас и мы можем его видеть, — кивнул я на монитор, — и даже позвать. — я встал и приглашающе махнул на верхнюю палубу. Поднялись туда.

— Вон та птица служит морскому народу и сейчас наблюдает за принцем и нами. — я показал на альбатроса, парящего над волнами. Взял в руки металлический рупор и трижды прокричал в сторону моря:

— Ихтиандр! Ихтиандр! Ихтиандр!

Через минуту в 300-х метрах от яхты появился блескучий кракозябр, верхом на дельфине. В 50-ти метрах он соскочил со своего "коня" и отправил его под воду. Даже я, видавший этого "Человека-амфибию" не раз, не заметил между ними разницы.

"Ихтиандр" молчал, но осмысленно махал руками в воде, я тоже зажестикулировал, изображая глухонемого. Наконец, мы договорились, и принц нырнул в глубину. Через несколько секунд вынырнул возле самого пандуса, высыпал на его палубу горсть жемчужин и скрылся в глубине. Вскоре промчался на дельфине в 400-х метрах от яхты и протрубил в раковину. Больше мы его не видели. Матрос собрал перлы и принёс нам на верхнюю палубу. Девять сияющих на солнце шариков величиной с вишню. У турок глазки поквадратнели.

— Когда морские люди плавают в море, мы не можем слышать друг друга, — с сожалением промолвил я.

Турки опизденели!!! А я подозвал рукой "альбатроса".

— Эти люди — мои союзники. Присмотри за ними, Страж!

Альбатрос спикировал на яхту, сверкнул глазами и пророкотал:

— Слушаюсь и повинуюсь, хозяин! — и взмыл в небо.

На закате, вполне окосевших турков, отправили на берег. И в заключениие подвергли их психику ещё одному испытанию. В сотне метров от их лодии из воды вырвался наш Ихтиандр, опираясь на водомётные струи и тянущееся за ним змеиное тело, постоял пару десятков секунд, покачиваясь туда-сюда на высоте нескольких метров, и пошёл выписывать кренделя у самой поверхности. Потом направился в сторону яхты и скрылся за ней от бусурманей.

Я подумал, что теперь у турок долго будет о чём посудачить. Да и жемчуг тот я им подарил.

А мы на рассвете отправились втихаря на Буянию.

По приходу на Буян, после узнавания последних сплетен и новостей и сумасшедшей ночки с Зойкой, я устроил себе отгул, день отдохновения. Моя рыбачка, стеная, поплелась на службу, а князь лежал в шезлонге у бассейна, читал умные книги, мудро мыслил и потягивал пиво. "Элегантно ел, кутил и шутил". Жизнь удалась!

Зойка, кстати, у нас заведовала консервным производством, а консервы мы делали всякие. И "бычки в томате", и тушёнку, и помидоры маринованные, и ананасы в меду, и ещё хрен знает чего. А их нам было нужно, ну очень много. Население-то уже о-го-го, одних кораблёв вона скока! Поэтому консервные баночки были у нас размерами начиная от 5-ти литров и выше, многоразовые. В основном все из "пищевой тундры", но и стеклянной тарой пользовались, и кадушками. Заведующей в её титаническом труде ассистировали две бабёнки из деревни.

А ещё у нас был и ковбасный цех, коптильня знатная и засолочный. Какое сало мы оттуда получали!!! А паштеты!!! И не просите, чаво его пробовать — сало оно и есть сало.

У детишек в школе каникулы до сентября. От греха, их всех отправили в "пионерлагеря" на Фазенду. Пусть там чертуются на свободе под присмотром "дядек" из учебки. Да и в полях-садах их помощь будет далеко не лишней. И лошадей там побольше, а верховая езда входит в курс обязательных умений. А при тамошних казармах и мастерские уже довольно приличные нарисовались. Вот пусть там и воплощают свои кружковые задумки и мелкие пакости. На Буяне оставались только те, у кого родители здесь были. Стёпка вон со вчерашнего дня мне глаза мозолил, в ординарцы-порученцы набивался. Его мать Татьяна вышла замуж за нашего садовника и уже родила Стёпке горластую сестричку. Косте его Олёна тоже прынцесску подарила. Да и Замок хуел от ночных воплей наследничка. Из обеих деревень Буяна, Западной и Восточной, почти все селянки уже родили или ходили непраздными. Бабы скопом пошли на нерест. И обязательный декретный отпуск этому зело способствовал. Если бы не организованные Детские Ясли, то работать было бы некому. Наших гетерочек мы убедили с этим делом подождать "до окончания учёбы" и замужества. Они и вправду учились многому, усердно и ускоренно. Помимо адаптированного под наши нужды "среднего" образования, каждая имела свою специализацию и факультативы. Мы исключили из нашего образования литературу, историю КПСС и другую ненужную ботанику (они её и так лучше нас знали), зоологию, обществоведение, биномы Ньютона, тригонометрию, логарифмы и прочую лабуду. Были лекарки, химички, фармацевты, учителки, швеи, поварихи, агрономки и ещё чего-то там. Витя Белоног даже художественную студию попытался сообразить, но ввиду частых своих командировок она была закрыта. Но учить всех желающих рисовать он не отказывался. До обеда девки просиживали в классах, грызя черствую горбушку науки, а после практиковали в цехах, лабораториях и в народном хозяйстве. И так шесть дней в неделю. Я вообще удивлялся, откуда у них силы берутся на танцульки, музыцирование, самодеятельность и прочие глупости. Но девки не жаловались, были бодры, веселы и целеустремлённы. Жизнь у нас им нравилась.

Всеми не шибко тяжёлыми хозяйственными делами у нас занимались селянки. Они горничали, птичничали, садовничали, пекарили, кухарили и за мужьями-детьми присматривали. Те тоже от них не отставали и содержали наш остров и его хозяйство в идеальном состоянии под чутким руководством Замка, Кузи, Вани и Джона. А у них не забалуешь. 40 семей пейзан на Буяне полностью перекрывали наши потребности в людях по хозяйству. А ведь был и какой-никакой гарнизон, и его никто не освобождал от нарядов на хозработы. А чё хлеб зря жевать?

Деревенские дома в Западной располагались на приусадебных участках 20х30 метров (опять проклятые 6 соток!). Все они были построены по одному типовому, заданному ещё Создателями, проекту. Каждый дом 12х10 метров имел цоколь высотой в полметра с окошками-продухами в подвал (кошке только пролезть), на входе каменную, неостеклённую веранду 9х2, заплетённую виноградником. С веранды вход вел на кухню 5х3 с печкой-плитой и мойкой, направо небольшой коридорчик, по бокам его каморки в 1 кв. метр, в которых размещались душ и туалет. Унитазы там ставили уже из обоженной и глазурированной глины местного производства. За коридором вход в холодную кладовку 2,5х3 метра. Из кухни, прямо, дверь вела в зал 5х6 метров с четырьмя окнами, налево в зале две двери разделённые голландской печкой. Двери вели в две спальни 3х4 метра: родительскую и детскую. Так что, голландка обогревала все три жилых помещения. Топить печи можно было и газом и дровами. Все дома были оборудованны водопроводом, канализацией, электро- и газофицированны. С веранды была лестница, ведущая в подвал и на несуществующий еще второй этаж. Во дворах были построены сараи для скота (корова, свинья, коза) и птичники. Дворы, как правило, укрывали навесы с виноградом, было место и для фруктовых деревьев, для приусадебных огородов. Предусмотрен был и второй этаж для следующего поколения, с торчащей, по углам стен на крыше, арматурой, по примеру "наших" турок. Ну и обязательные водонагреватели на крышах, по тому же примеру.