Антон Марахович - Азовский поход

— Я, Гастон де Фурье, вызываю тебя на поединок за оскорбление! — Завопил он, хватаясь за рукоять своего шампура.

— Одну минуту! — останавливаю я его движением руки и вокруг стола выхожу в общий зал и ору в полный голос:

— Сеньоры! Я в ваших краях и вашем городе человек новый! И ваших обычаев и законов совсем не знаю! Поэтому не хочу их нарушать! Вот этот человек, — Я махнул в сторону Фурье. — только что вызвал меня на дуэль. Что я теперь должен делать и на что имею право?

— Выбрать оружие поединка, назначить время и место поединка имеешь право, — подал негромко голос "бармен".

— Да, да! Это по закону и по кодексу. — раздались разрозненные пьяные голоса, заинтересовавшейся публики.

— Это ТАК?!! — обернулся я к Гастону.

— Так! — сверкнув глазами, ответил он.

— Мсье, не желаете ли вы извиниться? — дал я ему последний шанс. Он в бешенстве потянул свой железный дрючок из ножен. Ребята в нише "ласково" его придержали.

— Тогда я назначаю дуэль на пистолетах, имеющихся у каждого при себе! Здесь и сейчас! Освободите место! — толпа раздалась и я прошёл в дальний угол. Незаметно перевёл свой МАП на автоматический огонь:

— Оружие до команды не в руках! Хватаем его и стреляем по команде "Три!" кабатчика! Гарсон, начинай считать!

Мои хлопцы мухами отлетели от бретёра.

— …"Три!" — прозвенело лопнувшей струной в спёртом воздухе кабака.

Мысленно поделил магазин на две очереди. Расстояние около 12 метров, промахнуться очень сложно. Начинал от паха, кончил тремя пулями в голову. Тело Гастона буквально превратилось в фарш и сползло на затрушенный соломой пол. Даже оба его пистолета так и остались за поясом, вдребезги разбитые пулями. Такого здесь ещё не видели. Шустро раздались к стенам, многие начали креститься. Скорость расправы и её результаты впечатлили. "Бармен" кинулся подбирать гильзы, успел собрать все.

Я сбросил в руку пустой магазин, вставил заряженный и убрал пистолет в кобуру. Осмотрел свой плащ, сдул пушинку и протопал в нишу, задёрнув за собой шторку. Публика в общем зале почти безмолвствовала. Гарсон стал подносить наш заказ, мы приступили к еде. Где-то, через пять минут прибежал " бармен":

— В зале никого нет! Что-то будет!

Пришлось трапезу прервать. Дружинники с автоматами перекрыли все подходы к кабаку. Вызвали Кэп-Пена и объяснили ситуацию, хотя он и так всё слышал на общей волне. Мы с Васей заняли верховые точки на крыше и приготовились корректировать огонь артиллерии с "Мануши".

Или кто-то умный среди администрации марсельского порта был, или вообще никого там не было. Но нас оставили в покое. Даже портовая стража не заявилась. Мы доужинали не напрягаясь и вернулись на баркас. Хоть и бдили, скорее всего, за нами всеми подзорными трубами адмиралтейства.

Флаг-то он, конечно, флагом… Но по жопе нужно, всё-таки, получить, чтобы научиться уважать этот флаг! А иначе никак!

Пятёрку наших парижских шпионов мы ещё день назад высадили на берег в 10 милях от Марселя у какой-то прибрежной деревушки. Недалеко от устья Роны. Там они купили вместительный баркас и через два дня тихо и без помпы вошли в порт в толпе судёнышек местных рыбаков. На следующий день встретились с ними и с местной резидентурой в уже другой таверне, более приличной, соблюдая полнейшую конспирацию. Марсельский и парижский снайперы поменялись местами работы. Парижанам нужен был уже обтёршийся во Франции проводник. Они уйдут как можно дальше вверх по Роне на своём баркасе, а дальше двинуться в Париж по суше.

Мы тусовались на борту шхуны, стоящей на рейде Марселя. Вкусно ели, сладко пили и слушали величественную музыку и сообщения с нашего баркаса, продирающегося вверх по Роне уже четыре дня. Ну, вдруг, им помощь понадобится? Ить вертолёт на борту у нас есть! И расстояние пока позволяет… А с берега к нам телепала здоровенная посудина. Вместо кружевно-перьевого очередного чиновника на носу сидела юная Дева в полупрозрачных одеяниях. Довольно хорошенькая… Нахера, спрашивается? Или в ход пошла тяжёлая артиллерия. Подплыли к борту. Я свесился через фальшборт:

— Мадам, вы жалкая тень от моей жены… Читали ли вы Микеланджело?

В ответ раздаётся жалкий писк:

— Нет…

— Тогда в Койку!!! Ко всей команде!

Дикие люди, дикие нравы! Но шлюпка резко затабанила у борта, и через 10 минут мы не сумели разглядеть её в порту…

Назавтра в той же шлюпке приплыл пузатый петух в перьях и кружевах. Сразу и издалека заорал:

— Именем Короля!

— Это Король Франции лично тебе сообщил, за один день, что Он хочет мне сказать? Узнав последние новости? Или ты самозванец, претендующий на королевский титул? — ласково обратился я к нему. — Так я сообщу ему об этом. Как твоё имя?…

Мне это всё надоело. Сигнал с Роны стал неустойчивым, наверное, аккумуляторы сели, а зарядить вне посторонних глаз не получалось. Мы опять не оскорбили достоинство Его Величества и, лишь напомнили ему о нашем существовании… Я отдал приказ к отплытию и возвращению на Буян! Все наши из Чёрного и Азовского моря должны уже быть там. Зима… и мы отдыхаем!

Тоска по Зойке и Прысе сотворила чудо. И мы уже через полторы недели, несмотря на беспрестанно дождившее небо и взволнованное море, были дома. Мои девочки встречали меня на причале.

Напоследок, зайдя после заката в марсельскую бухту, мы глушанули жителей города 1.5 часовым концертом Мирей Матье на полную мощность наших колонок. Ночь была безлунной и мы почти не рисковали, но марсельцы нас запомнят надолго.

Весь наш флот уже тусовался у причалов и на бочках в Западной, трофейные флейты, шебеки и галеры осели в Восточной и бухте Фазенды. Четыре последних корабля из английских трофеев эскадры Лефорта остались зимовать в бухте Валеты, заканчивая с ремонтом. У греко-венецианцев, с помощью госпитальеров, Россия отспорила неподалёку от Пелопоннеса небольшой остров с удобной бухтой и стабильным источником пресной воды. Опять же, в аренду на 99 лет. И сейчас там, в тихую, усиленными темпами строила военно-морскую базу для своей эскадры.

Вечером все "рыцари" засели в трапезной. Делились новостями под лёгкий выпивон.

Крымскую орду уже поджали к Дунаю. Особо рьяно её опекали казаки Мазепы, ну и донцы, разумеется, не давая растекаться "для пограбить" местное население. За Дунаем за это будут отвечать войска султана, но по нашей договорённости с ним, все татары должны уйти за Босфор. И поэтому наши "смотрящие" из казаков и улан Петра будут сопровождать их до пролива. Потом вернутся на левый берег Днепра.

На Кубани ногаи дошли до предгорий Кавказа. По рассказам дончаков, геноцидили всех встречных и поперечных страшно, оставляя после себя пустыню. В будущей России, скорее всего, так и не возникнет термина "лица северокавказской национальности". И генералу Ермолову не придётся здесь геройствовать. Об этом теперь у персидских шахов пусть голова болит. После ухода ногайских орд через Дербент в Закавказье, казаки поставят на всех перевальных путях свои станицы и закроют южную границу.