Александр Логинов - Великое шевоше

По сигналу трубы войско пошло на приступ. Подкатив телеги ко рву, солдаты под интенсивным обстрелом противника, бросали в ров бревна, засыпали его землей. За три часа глубокий ров был заполнен полностью. Английские лучники все это время вели дуэль со стрельцами на стенах и смогли выгнать вражеских лучников и арбалетчиков со стен. Запасы стрел у англичан постоянно пополнялись, все новые и новые связки стрел подносились к ним.

У ворот замка, солдаты умудрились положить деревянный настил, но подкатывать таран к воротам опасались. И не зря. В любой момент мог опуститься подъемный мост и тогда путь к воротам мог бы быть заблокирован. Таран все же попытались подвести к воротам. Робин видел, как подъемный мост рухнул, раздавив деревянную конструкцию тарана. К счастью, никто из солдат, атакующих ворота, не пострадал. Парочку человек зашибло, упавшим мостом, но уходили прочь они своим ходом.

Тем временем гасконцы пошли на штурм. Лучники усилили стрельбу, но французы продолжали стрелять через узкие отверстия в зубцах стены. Из башен так же велась стрельба по солдатам взбирающимися по приставленным к стене лестницам.

Что творилось перед стенами! Лязг железа, ревущие звуки труб, отборная ругань и вопли падающих с высоты солдат. На них опрокидывали емкости с известью, выжигающей глаза, бросали тяжелые камни, пытались оттолкнуть лестницы от стены. Конструкция лестниц позволяла удерживать их в нужном положении, но если их толкали вперед и чуть в сторону, то удержать лестницу не представлялась возможным, и тогда она опрокидывалась, а солдаты с громкими криками падали вниз.

Штурм замка продолжался уже два часа. Уже два раза солдатам приходилось отступать от стен, но каждый раз в бой бросались свежие отряды. На стены лезли новые смельчаки. Сир Ральф сменил свой бацинет на железную каску с широкими полями. Они теоретически должны были защитить лицо рыцаря от летящей со стен извести. Все его люди получили приказ поменять свои каски на подобные, которые рыцарь вез в одной из телег для такого случая.

— С богом, — Сир Ральф подхватив щит, зашагал к стене.

Его люди последовали за своим господином. Робину захотелось бросить все, и убежать, спрятаться от этого безумия, но он пересилил себя, заставляя тело двигаться вперед, размеренным шагом. Труднее всего, оказалось, преодолеть засыпанный ров. Бревна, палки, и всякий хлам наполовину засыпанный землей представляли серьезную опасность. Неосторожное движение — и нога сломана. А еще мерзкие стрелы со стен, они так и норовят вонзиться в незащищенные участки тела. Приходилось от них прикрываться щитом. Робину еще выпало тащить секиру рыцаря и запасной щит, который он повесил себе на грудь. Две стрелки уже вонзились в него, а тяжелый болт пробил щит насквозь, уткнувшись в пластины бриганды Робина. У стены Робин замешкался, помогая раненому солдату отползти подальше от стены. Несчастный упал с лестницы, сломав ногу ниже колена. Рядом с ним лежали те, кому не повезло — открытые переломы рук и ног, сломанные спины, пробитые головы, вот пока единственный результат штурма замка. Какой-то латник, со сломанной рукой, бесцеремонно оттолкнул Робина от лестницы и решительно полез наверх!

— Вперед! — Гильом с перекошенным лицом, орал на подчиненных, загоняя солдат на лестницы.

— Пресвятая богородица, — губы Николаса тряслись от страха, но он упрямо полез наверх, не попадая ногой по перекладине.

Робин поднимался следом за ним. Руки и ноги скользили по мокрым от крови перекладинам. Секира рыцаря мешала подъему, то и дело, цепляясь за них. Да и меч Робина больно бил по ноге. На середине лестницы Робину пришлось остановиться. Он задрал голову вверх, что бы посмотреть, что там случилось и на его лицо пролилась струйка мерзкой жидкости.

— Сука! Обосался! — заорал Робин по-русски и выдал совершенно нецензурную брань. — Вперед!

— Не могу! — панически выкрикнул Николас.

— Я тебя….. такую, выкину на… — вновь по-русски крикнул Робин.

Друг ни слова не понял из сказанного, но догадался, что если не продолжит подъем, то полетит вниз. Зажмурив глаза, он полез дальше.

Сир Ральф поднялся на самый верх. На предпоследней перекладине он задержался, что бы взять меч в руку. Стоило голове рыцаря показаться между зубцов, как один из защитников поднял топор для удара. Узкое пространство между зубцами не позволяло защитникам бить наискось, им приходилось стоять прямо между зубцами. В то же время, сир Ральф, втиснувшись в этот узкий промежуток, мог только колоть мечом. Но для этого ему необходимо было встать с колен на ноги. А топор француза неумолимо приближался к голове рыцаря. Сир Ральф попробовал кольнуть мечом в низ живота латника, но плечи застряли между зубцами и удар не получился. В самый последний момент, пользуясь тем, что движение руки развернуло плечи, рыцарь наклонил корпус вперед, надеясь на чудо. Лезвие секиры не разрубило рыцаря, топорище ударило по широкому полю каски, сорвав ее с головы рыцаря, и больно ударило по плечу. Инерция движения сира Ральфа получило дополнительный импульс в результате удара секиры, и рыцарь упал под ноги латника. Он замер, ожидая завершающего удара, несущего смерть, но вместо него на рыцаря упал сам латник.

Вторым на стену взобрался однорукий гасконец. Перепрыгнув через тела, он с оскаленной пастью и безумными глазами набросился на врага, вооруженного топором. В руке гасконец крепко сжимал шестопер, которым он орудовал очень ловко. Двумя мощными ударами, гасконец расплющил каску врага, вместе с ее содержимым. Стоило телу убитого начать заваливаться вбок, как из-за его спины в дело вступил пикинер. Гасконец не успел уклониться, наконечник пики скользнул по пластине доспеха, да вот беда, одна из пластин держалась не плотно и в щель между ними устремилось железко копья, погружаясь в тело на целую ладонь. Гасконец обезумел. С широко раскрытым ртом, из которого не вылетело ни звука, он резко дернулся вперед, еще глубже насаживаясь на копье. Когда наконечник копья вышел из тела и уперся в на спинную часть доспеха, не имеющую железных пластинок, он дико захохотал и снова рванулся вперед. Кожа пластины лопнула, и гасконец смог сделать свои последние шаги по направлению к своему убийце. Тот, добрый горожанин, до сего дня в своей жизни ни разу не убивший человека, крепко держался за древко, оцепенев от ужаса. Гасконец ударил последний раз в своей жизни. Шестопер пробил висок бедняги, откидывая тело в сторону стены. Руки убитого продолжали сжимать копье, и это его движение развернуло гасконца в противоположную сторону. Потеряв опору под ногами, отважный гасконец рухнул со стены во внутренний двор замка, утащив за собой мертвого убийцу, так и не переставшего сжимать древко копья.