Александр Логинов - Великое шевоше

— Воды. Пить, — отличный слух позволил Томасу услышать стоны хозяина наверху, парень спешно бросился на лестницу, ведущую на второй этаж в хозяйскую спальню, с кувшином воды в руках.

— Ты??? — мастер Робин, узрев Томаса, не просто разозлился, он, можно сказать, взъярился, запустив поданным кувшином в голову подмастерья.

— О, нет! — мучительно застонал Аркадий, осознав, что он все еще находится в теле Робина.

Аркадий Петровича мучило похмелье, но это не мешало ему понять в какую дьявольскую передрягу он попал. Пробелами с памятью Аркадий не страдал, и отлично помнил все "свои" преступления. Если, за невинную шалость с весом выпекаемого хлеба, пострадают только его уши, да придется выплатить большой штраф вместо изгнания и конфискации, то за убийство его неминуемо ждет петля. Аркадия передернуло, когда он представил себя мертвым, на ветру раскачивающимся на веревке виселицы. Ужасное зрелище!

Оставалась надежда, что его вернут домой, может быть, он не совсем верно рассчитал время и ошибся в дате предполагаемого возвращения, или же там, у яйцеголовых произошли накладки. Отключили электричество, например, или еще чего-нибудь.

Дни шли своим чередом. Аркадий полностью уладил дела с правосудием, выплатив большой штраф, но дело об убийстве выплатой штрафом не решить и взятки тут не помогут. Остается одно — служба в войсках принца, а там видно будет.

Мастер Робин развил кипучую деятельность, и все оставшиеся дни посвятил работе. Правда, вечерами, он до беспамятства накачивался вином, предпочитая его пиву, но рано утром он уже был на ногах, абсолютно трезвый.

С каждым прожитым днем, надежда на возвращение таяла, и Аркадий заставлял себя смириться с мыслью, что отныне ему предстоит остаться жить в прошлом. Суровая действительность средневекового города отличалась от привычного уклада жизни, и бизнес сильно отличался, от того привычного ему ведения дел. Первое правило, которое тут усвоил Аркадий Петрович, гласило — покупателя нельзя обманывать. Второе правило не нравилось Аркаше больше всего — нельзя поднимать цену на выпечку. В этом был свой плюс, но были и минусы. Прежде всего, слишком дорогая рабочая сила. К счастью, король был на их стороне, своими указами установив максимальный потолок зарплат для наемников. Но на местах указы короля соблюдались плохо. Сокращение населения привело к вздорожанию оплаты работникам.

Оставить пекарню на подмастерье Аркадий Петрович не решился. Поставщик зерна Роджер Палмер, очень уважаемый человек в городе, уже успевший выкупить долг одного из пекарей города за сорок пять марок, изъявил желание взять в аренду пекарню Робина, вместе с домом. Сговорившись в цене, ударили по рукам, заключив договор в присутствии городских властей, скрепив его своими подписями.

Наконец, настал тот день, которого так страшился Аркадий — день отплытия. Пятидесяти весельный балингер с женским именем "Анна" завтра отплывал в Плимут, где собиралось войско принца. Робину надлежало прибыть на корабль, имея при себе оружие и запас провизии на несколько дней.

Отказаться от службы означало дезертировать и наказание такому поступку одно — веревка на шею. Робин-Аркадий тяжело вздохнул и стал собираться в дорогу. Прежде всего, он взял с собой пару брэ — нижнего белья, помимо тех, что были на нем. На голое тело он надел льняную рубашку. Вместо привычных штанов он надел шоссы, к которым уже успел привыкнуть и кожаные башмаки. Темно синие шоссы крепились завязками к дублету. Аркадий все еще не мог привыкнуть к отсутствию привычного ремня. Ремень имелся, но функциональность этого предмета гардероба в корне отличалась от привычной. Завершали наряд зеленая шерстяная куртка и матерчатый капюшон на голову, крепившийся к куртке все теми же матерчатыми завязками, заменявшими пуговицы.

Гамбенезон он тщательно упаковал в заплечный мешок, вспомнив армейские навыки. Связки длинных стрел и короткие арбалетные болты, тщательно уложил в ручную тачку, сверху на нее взгромоздил оба арбалета, тщательно упакованные в отрезы непромокаемой ткани.

Аркадий присел на посошок, глядя на опустевшую комнату — все имущество он продал, оставил только мебель, без которой нельзя было сдать дом в аренду. Вырученное серебро закопал во дворе, до лучших времен, оставив себе малую толику на еду и питье.

Тяжело вздохнув, он поднялся, осознав, что Аркадия Петровича больше не существует, а есть Робин Джодерел, бывший пекарь, а ныне обыкновенный наемник, ловец удачи.

Старший сын короля Англии Эдуарда, тоже Эдуард, принц Уэльский, прозванный в народе Черным принцем [1] Про прозвище принца — рояль чистой воды, но пусть будет. , стоя на палубе тридцати восьми весельного балингера носившего имя " Christofre" , смотрел на исчезающий в густом тумане силуэт лондонского Тауэра. Рядом с принцем располагались его соратники, свирепого вида мужчины в полном расцвете сил. Только, тот, что стоял ближе всех к принцу — он один чего стоил. Грубое, обветренное лицо изуродовано старыми и новыми шрамами. Густые ярко-рыжие усы в сочетании с такой же рыжей шевелюрой, спрятанной под повязанным на голову шелковым платком на сарацинский манер, придавали их хозяину вид старого морского разбойника. Впрочем, таковым он и являлся — капитан Кристофера, Уильям Клерк, двоюродный брат мэра Саутгемптона Джона Клерка, прошедший огонь и медные трубы, отправивший в пучину морскую, к дьяволу на поклон, не одну сотню французов, испанцев, генуэзцев и даже мавров.

— Мистер Уильям, — не поворачивая головы, обратился принц к капитану ровным голосом, в котором всегда звучали стальные нотки, заставляющие трепетать тех, к кому обращался принц. — Вы уверены, что мы доберемся вовремя?

— Абсолютно уверен, — заявил капитан, но не удержался от богохульства, воскликнув. — Клянусь своими потрохами!

Ветра в июле, действительно не благоприятствовали отплытию эскадры, если баржи и балингеры еще могли дойти до места сбора, назначенного в Плимуте, то большие и круглые купеческие корабли, реквизированные для службы короля, шли только под квадратным парусом и напрямую зависели от сезонных ветров.

Не благоприятные ветра пролива не были единственной причиной, из-за которой экспедиция находилась на грани срыва. Реквизированные купеческие корабли приходилось переделывать, что бы они могли нести службу короля. Но портовые города Англии уже не имели того большого количества кораблей, которые они могли на время передать короне. Их количество за последние десятилетия сократилось втрое, из-за потерь в сражениях и тех, что затонули во время штормов. Многие владельцы торговых кораблей окончательно разорились и вынуждены были покинуть города, остальные понесли великие убытки. Недополученную прибыль купцы очень хорошо умели считать и не раз и не два они заявляли о ней королю. Компенсации, выплачиваемой короной, едва хватало на покрытие расходов на содержание кораблей. Традиционно корона предпочитала реквизировать, по мере надобности, купеческие корабли, и в этот раз ничего нового придумано не было. Стоило какому-нибудь кораблю войти в порт, как его арестовывали, но суда приходили не часто — приходилось ждать, так как время прибытия корабля в порт предугадать невозможно.