Александр Афанасьев - Врата скорби. Идем на Восток

И снова — повисло молчание. Его нарушил Велехов:

— Со всем уважением, Ваше Высочество, это совсем не те слова, которые следовало бы произносить здесь, в вашей стране. Тем более вдалеке от Адена. Нет страшнее гнева толпы, которая обнаружила, что много сотен лет ее вели совсем не туда…

— Моего отца убила не толпа, господин казак. Моих братьев и сестер, мою мать — тоже убила не толпа. Их убили фанатики, которые узурпировали власть в моем государстве. Отняли у меня трон, который принадлежит мне по праву! Мой народ — вопиет под гнетом чужаков — угнетателей, принесших на мою землю мракобесие и беду. Именно поэтому — я хочу, чтобы вы отомстили за содеянное и освободили княжество Бейхан от чужеземцев, пришедших из пустыни и от их варварских обычаев, чуждых моему народу. И я хочу, чтобы вы отомстили тем, кто убил моего отца.

Велехов вздохнул.

— Задайте себе вопрос, Ваше Высочество — а хотел ли ваш отец того, чтобы вы возвращались в Бейхан с местью? Возможно, он отправил вас учиться именно для того, чтобы вы находились сейчас на том месте, на котором вы сейчас находитесь? И занимались тем, чем вы сейчас и занимаетесь? Может быть, он хотел для вас именно этой судьбы?

— Я сын своего народа и я вождь своего народа — весомо сказал принц Самед после недолгого молчания — дерево не может жить без корней. Кем бы я ни был, я должен быть, прежде всего, самим собой. И я, и весь род, который пойдет от меня — будут отмечены печатью бесчестия, если мы не воздадим кровью за кровь. А бесчестье — как шрам на дереве, который со временем становится лишь толще и уродливей.

Принц Самед совершил вуду, сухое омовение, проведя руками по лицу.

— Видит Аллах, я бы хотел забыть то, что причиняет мне боль каждую минуту, пока я существую на земле. Но я не могу. Не раз и не два ко мне приходили ходоки, рассказывали, что происходит в Бейхан, что происходит в соседних княжествах. Фанатики — несут свою веру, они несут ее даже не на лезвии меча, а на острие ножа! Для них, убить правоверного, который верит не так, как они — есть дело угодное Аллаху. Они говорят, что мы бида’а, то есть извратили религию ислам, дополнили ее своими омерзительными верованиями — как они называют обычаи наших отцов, и сами они своих отцов не почитают. Когда они не могут справиться с мужчинами — они приходят, когда их нет, и убивают женщин и детей. Когда они не могут справиться днем — они приходят ночью и убивают людей спящими. Когда они не могут справиться с народом — они убивают его вождя, как убили моего отца, и еще многих. Когда они не могут справиться с ртами, обвиняющими их в лицемерии — то заливают их кипятком и кипящим маслом. Это ваххабиты, последователи Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, пустынника и бродячего проповедника, которого из нескольких мест изгнали за ересь. Он говорил, что правоверный, уверовавший в одного лишь Аллаха, но не прибегающий к его учению — хуже неверного, и его надо убить в первую очередь. Так они, ваххабиты и поступают с моим народом. Они убивают его, господин казак.

Я могу заработать столько, сколько не потратить и моим внукам, но что я скажу, когда предстану перед Всевышним, когда придет моя пора дать отчет в том, что я сделал в своей жизни? Что я им скажу? Что я не внял мольбам несчастных, преодолевших многие километры опасной дороги, чтобы встретиться со мной, последним из рода правителей Бейхан и пожаловаться на беды и притеснения, которые творят узурпаторы? Что я оставил в живых убийц моего отца и всех моих родных? Что я позволил убийцам и дальше творить кровавые и черные дела?

— Но разве ваш отец одобрял кровную месть? — спросил Велехов — и разве ваш отец одобрил бы убийство правоверных? Возможно, вам стоит обратиться с челобитной к Его Императорскому Величеству, он направит войска. Тем более если он знал Вашего отца…

— Правосудие должно быть свершено от моего имени. Они пришли на земли моего народа. Они убивали и убивают людей моего народа. Они попирают мои законы, называют нас отступниками! И их ждет мой суд! К тому же — какие они правоверные, господин казак, разве же я назвал этих негодяев правоверными?

— Но кто же они…

Принц протянул руку — и Велехов передал обратно фотографию, которая очевидно была этому арабу очень дорога. Взамен — принц снял с шеи и вложил в руку казака золотую цепь, в которую было вплетено что-то, какой-то кусок искореженного металла.

— Взгляните.

Велехов понял, что это пуля. Сплющенная после попадания во что-то твердое, раздавленная, но — пуля. Машинально прикинул. Не Мосин, не Маузер, не Спрингфилд, тем более не федоровка. Тяжела даже для британской. Похоже, пуля станкового пулемета. Интересно, уже интересно.

— Пуля, которая убила вашего отца, Ваше Высочество?

— Нет, господин казак, той пули у меня нет. По словам человека, который в тот момент находился во дворце и смог потом уцелеть в резне — а ваххабиты убивали всех, чтобы не было ни единого свидетеля произошедшего — первая пуля ударила в стену, рядом с моим отцом. Он не обратил на это внимания — и вторая пуля попала точно в моего отца.

— Сколько времени прошло между первым и вторым выстрелами, Ваше Высочество? — заинтересовался Велехов.

— От пяти до десяти секунд — ответил за принца Волков — следствия делать не нужно, я говорил с этим человеком лично и выяснил все, что нужно. Было три выстрела, каждый с небольшим промежутком между ними. Пять десять секунд, винтовка с ручным затвором. Африканская, или штуцер, явно заказная — припас необычный. Его Величество вышел на крытую галерею, и первый выстрел — раздался через десять — двадцать секунд после этого. Замок — построен на вершине горы, к нему ведет только узкая, дорога, со всех сторон — ущелье, не подобраться. Ближайшая позиция снайпера — в трех четвертях версты, не меньше, на горном склоне.

— Третий выстрел — напомнил Велехов — а третья в кого?

— В пулемет. Поранил и пулеметчика. Там был станковый пулемет и расчет рядом с ним. Необученный, но тем не менее.

Понятно, испугался случайной пули, решил наверняка — вывести пулемет из строя. Опытный значит. Первая пристрелочная, вторая — с поправками уже на поражение. Третья — горцы, несмотря на свою необученность, отлично видят в горах то, что им надо видеть. Начнут хлестать свинцом — а пуля то дура, возьми да попади. Скорее всего — с неплохим прицелом, армейским или даже спортивным. Они очень дорогие, хороший прицел стоит вдвое больше винтовки.

— Это были англичане, господин казак. Англичане и убили моего отца. Никто не смог — а они смогли.

— Почему англичане?

Снова ответил Волков:

— С той стороны границы, в Хадрамуте — полно лагерей подготовки. Они не забыли про Бомбейское президентство и хотят запереть нас на Аравийском полуострове, лишить выхода к морю. А получится — так погнать и дальше.