Роман Тюрин - Скрамасакс

Итак: люди прекратив ощущать в себе Бога, вознеслись над природой, как они думали — стали творцами, — увы! — это был суицид. Как итог: земное существование получилось конечным, силы природы стали нам неподвластны, в мир пришло зло.

Выслушав оригинальную трактовку известных библейских событий и представив, что вместо откушенного яблока эмблемой корпорации Эппл должна была стать какая-то палка, я вымученно улыбнулся.

Дед реакцию мою не заметил:

— Для Господа нет ничего невозможного, значит, и для человека, как его части. Изменившись до изначального своего состояния можно заново слиться с природой, вернувшись в потерянный рай, тут главное отыскать в себе веру. Ведь недаром написано: "Если вы будете иметь веру с горчичное зерно, и скажете, горе сей — перейди отсюда туда — она перейдёт…"

Дед вещал словно лектор, слова завораживали, лились полноводной рекой, уносили сознание. Старик долго ещё говорил, наверняка, нечто важное, мне же казалось: он просто льёт воду, и измученный мозг выхватил только обрывки — наиболее яркие.

Речь его была интересна, однако, больше прочего мне хотелось узнать о том, как вернуться домой? О чём, прервав поток мыслей, я и спросил — ответ не услышал.

На другой мой вопрос:

— С душой всё более-менее ясно, а вот откуда взялось тут моё тело? — Прохор, вновь отмолчавшись, лишь пожал плечами.

Такой вот, ни хрена не знающий дедушка, с большущими тараканами. Теософию его я воспринял скептически — свидетель Иегова, блин!..

Под конец многословия, Прохор, наконец, перешёл к его сути:

— Случайностей в природе не существует, порой ничтожные мелочи приводят к грандиозным последствиям мирового масштаба. Наша встреча не исключение. Я тебе помогу, однако ты сам должен в том поспособствовать, — замолчав, дед пристально глянул мне прямо в душу.

Я вскинул брови и пожал плечами:

— Ты о чём?

— Прохор беззлобно ругнулся:

— Бестолочь, предлагаю тебе пойти ко мне в ученичество.

Тут до меня наконец-то дошла вся суть его монолога: старик банально вербовал меня в свою секту, таким оригинальным, вот, образом поступило заманчивое предложение с интригующим прологом и неизвестной концовкой.

Итак, опёршись о стену, с открытым ртом, сижу на лавке и молча перевариваю поступившую информацию: "Боги, жрецы, ножичек этот — будь он не ладен… куда ни плюнь — всюду клин. Впрочем, терять мне особенно нечего, к тому же, обучение колдовству в моём случае — дело полезное, почему не попробовать?.."

Какое-то время поразмышляв, я наконец-то решился:

— Записывай меня в свой Хогвардс.

Дед сконфузился я, махнув рукой, пояснил:

— Забудь. Согласен я, значит. Отныне даже можешь звать меня Гарри…

— Вот и славненько, — подозрительно улыбнувшись, потёр руки дедушка, — что же, начнём. Видел, у баньки лежат чурбаки? — их надобно поколоть, зима, чую, дооолгая будет.

— Да… — озадачился я, — а когда колдовать?

— Толстый ты больно, вон — пузо какое, как в форму придёшь, так и приступим.

"Блин, юморист…" — однако тут старик прав — сам это знаю. Давно хотел каким-нибудь спортом заняться, всё как-то не получалось и физкультура из месяца в месяц упорно откладывалась на понедельник.

За разрубанием чурбаков я провёл весь оставшийся день. Только присяду, старик тут как тут и бурчит:

— Хватит филонить — зима, чую, близко, — лорд Старк, ёрш твою медь, из "Игр престолов".

На обед в этот день дед позвал только Анику, я, было, тоже пошёл, однако старый меня осадил:

— Тебе нельзя, ты очень толстый, — как-то, вот, так.

К вечеру, с непривычки, спина и руки нещадно болели, всё тело гудело, ножки, дрожа, подгибались. Из приоткрытого окна вновь потянуло умопомрачительно вкусно — жареным мясом. Я оглядел проделанную за день работу: куча чурбаков поредела на четверть. Старик крикнул к столу. На тот момент, отупение от монотонной работы достигло своего апогея, силы были почти на исходе.

Дед дал мне всего лишь один небольшой кусок мяса, половину лепёшки и стакан молока, я попробовал повозмущаться, он возразил:

— Сейчас будет первый урок, если объешься, потянет в сон, и ни о чём другом думать не сможешь.

В мгновение ока, смолотив свой скудный ужин я, сглатывая, наблюдал за мальчишкой, тот смаковал кусок за куском. Вскоре пища усвоилась, чувство голода растворилось в усталости, и наконец-то пришло расслабление.

Аника наелся, убрал со стола и, объявив: Бурёнку, пойду, подою, — удалился.

Как только он вышел дед положил мне на затылок ладонь — ломота тут же пропала, я даже чуть-чуть прихренел, однако усталость никуда не исчезла, и сил не добавилось. Посидев пару минут в тишине и затушив все свечи кроме одной, старик начал беседу:

— Люди за долгие тысячелетия, свыклись разговаривать сами с собой, изъясняясь понятием твоего времени — непрестанно ана-ли-зи-ро-вать, — смакуя последнее слово, произнёс собеседник.

Я округлил глаза, он пояснил:

— Человечество за пять с лишним веков нас разделяющих, продвинулось в изложении собственных мыслей весьма далеко — появилось множество ёмких определений, конечно, и словесного мусора накопилось с избытком, но всё же… Дабы было доходчивей, позволь, буду изъясняться на понятном тебе языке?

Ошарашенно кивнув, я не сдержался:

— Неужели ты… Прохор Алексеевич, усвоил всё вытянутое из моей головы?..

— Хек… — хитро прищурился дед. — Знаешь, человек мозг свой использует только на треть? Ну, в твоём случае задействована, вообще, незначительно малая часть.

В связи с усталостью и отупением на подколку я не ответил, просто пожал плечами, старик, хмыкнув, продолжил:

— Несмотря на существенную разницу в развитии наших разумов мне оказалось едва ли по силам проследить в каше твоего сознания динамику лингвистики русского языка, однако я справился.

— Хек… — пародируя старика, крякнул я. — Чё-то как-то мудрёно, я слов-то таких отродясь даже слыхом не слыхивал.

— Не ёрничай, — насупив брови, дед заткнул в зародыше мой словесный фонтан. — И не сбивай. На чём это я?..

Ах да! — вспомнил он. — Так вот, человек привык болтать сам с собой: строить планы, искать выходы из различных ситуаций, и прочее, прочее… причём, гомон в его голове льётся беспрерывным потоком, это либо слова, либо образы. Средь такого несмолкающего шума услышать глас истины, иначе — глас Бога, увы, нереально, как ты говоришь — от слова вообще. Молчать это сложно, попробуй выключить мысли — познать тишину…

Что, не получается?.. То-то!

Человек по природе своей существо любознательно-ищущее и люди с течением времени нашли массу путей чтоб добиться безмолвия: христианские исихасты непрестанно творят молитву Иисусову, мусульманские дервиши крутятся в неистовых танцах, буддийские монахи бубнят свои мантры, шаманы жуют грибы да стучат в барабаны — у разных народов дороги различны.