Роман Тюрин - Скрамасакс

Зажмурившись, тряхнул головой, в ответ дед ехидно прищурился: "По ходу старик не простой, такой, глядишь, и поможет…"

Увидев обуявшие меня непонятки, мальчишка поторопился прояснить ситуацию:

— Не бойся, Прохор Алексеевич умеет взгляд отводить, ты его до поры и не видел, а так он давно тут стоит, за тобой наблюдает. Как выехали на поляну я его сразу приметил, поскольку знаю, как обходить такое вот наваждение.

— Это кого ты привёл, Аникей? — демонстративно меня игнорируя, буркнул хозяин.

Парень на едином выдохе выдал:

— Это купец, Романом зовут, он с неба упал, память у бедняги отшибло, ничего-то не помнит, может, поможешь, чем человеку?..

— С неба, говоришь? — дед скользнул по мне колючим, недоверчивым взглядом.

Хоть взор был и колкий, но, очевидно, наигранный: мимические морщинки круг глаз свидетельствовали о природном его добродушии, да и светлое, открытое лицо вызвало ничем не объяснимое чувство доверия. Абсолютно седая, белая голова, входя в диссонанс с совершенно молодыми глазами, не позволила мне хоть примерно, определить его возраст, старику могло быть как шестьдесят, так и сто.

После затянувшейся паузы дед, очевидно придя к какому-то выводу, заключил:

— Ладно, потом разберёмся.

Пару секунд поизучав лошадей и трофеи, хозяин подворья вновь обратился к мальчишке:

— Смотрю, нынче охота выдалась знатной.

— Это всё он, — пацан кивнул на меня, — возле гнилого болота на басурман напоролись, Касим и дружок его Гришка, ну, знаешь их…

Дед нахмурился. Пацан стушевался.

— Это… — стал мямлить Аника, — Роман Косого ножом порешил, я же Касима стрелой уложил. В глаз засадил бешеной твари, — мальчишка, скрипнув зубами, сверкнул стальным взглядом и чуть приосанился.

— Касима убил?.. Хек, отомстил-таки… — крякнув, старик на секунду задумался. — А что, они вдвоём только были? — парень кивнул.

— Странно…

Дед заглянул мне в глаза:

— С Косым, значит, управился?..

Я пожал плечами:

— Выходит, что так.

— Дорогого стоит, Гришка воин был знатный… — внезапно осёкся старик.

По лицу собеседника вдруг стало заметно как в голове у того, в попытке анализа, запустился нелёгкий процесс, я вроде бы даже услышал скрип шестерёнок. Через какое-то время, вероятно, придя к некому выводу, дед просветлел:

— Коли так, то добро пожаловать мил человек… — с окончанием фразы улыбка обнажила радушие.

Расплывшись в ответ я, было, расслабился, как нежданно-негаданно глаза деда расширившись, увеличились вдвое. Я обернулся, от резкого движения лошадь шарахнулась, однако опасности не обнаружив, флегматично утихла. Средь высокой травы к нам семенил белый хищник.

Надо заметить, кони восприняли волка вполне адекватно, он в свою очередь их игнорировал, на Анику порыкивал, а ко мне ластился, словно домашняя кошка.

Старик сошёл со ступенек и растерянно брякнул:

— Откуда ты взялся здесь, Белый царёк?

Беляш неторопливо к нему подошёл, обнюхал, благосклонно позволил себя почесать за ушами и, вернувшись, уселся возле ног моей лошади.

— Любопытно, весьма любопытно, — ошарашенно произнёс собеседник.

— Это Беляш, мы его у Касима отбили… — Аника, встряв в разговор, стал сумбурно рассказывать о наших с ним похождениях. Повествование его больше всего походило на рекламную акцию по раскрутке меня: о схватке с Косым я узнал много нового, стычка обросла такою героикой, что из глубин моей сущности вылезла старушенция гордость, на всю ширину развернув свои сутулые плечи.

Парнишка повёл в амбар лошадей, я же, под чутким руководством хозяина, потащил в дом трофеи.

Войдя в помещение, положил барахло возле двери и с нескрываемым любопытством приступил к изучению изысков дизайна:

Пред взглядом предстала просторная изба пятистенок, очевидно, двухкомнатная, в первой, проходной, вдоль стены стоял стол — довольно массивный, и две такие же лавки. У противоположной стены, тоже стол, но поменьше, на нём книги в старинных кожаных переплётах соседствовали с другой макулатурой, вероятно, так выглядели манускрипты да свитки. Над ним пара полок там, в хаотичном порядке, расположились берестяные коробки, керамические горшки и замысловатые формой бутыли. Под потолком по всему помещению сушились пучки трав, коренья, грибы. Очаг был передо мной, а вот лежанка за стенкой, о чём свидетельствовала конструкция печки. Рядом с дверью находился ещё один стол — для готовки, в углу пара деревянных вёдер и наваленные кучей дрова. Заканчивали живописную картину два окна с большими прозрачными стёклами.

Подойдя к ближнему я, подняв в недоумении брови, спросил:

— Неужель на Руси уже делают такое стекло?..

Рама состояла из шести довольно прозрачных квадратных кусков, стороной сантиметров в двадцать пять — тридцать.

— Подобного качества, пожалуй, ещё долго не смогут, — хитро прищурившись, ответил хозяин.

— Неужто заморское?

— Заморское, заморское… — буркнул в ответ собеседник. — Давай в баньку сначала, затем пообедаем да поболтаем, сдаётся мне, нам обоим будет сие интересно, — сказал он, как отрезал, и вместо неспешной беседы вручил мне два деревянных ведра.

Банька получилась зачётной: пар клубился туманом, ноздри, уши, кончики пальцев пощипывал жар, пот ручьями смывал налипшую грязь, я на какое-то время забыл обо всех неприятностях.

"Красота!.. За последние сутки устал больше чем за год… — разум внезапно вернулся к делам моим скорбным, — супруга наверняка уже в панике, а я чёрт знает где…"

К данному моменту стало абсолютно понятно: забросило меня весьма далеко, причём, не сколько в пространстве, сколько во времени. Обозначилась цель: найти путь домой, а из радостного только надежда — странный дедок мне поможет, не густо, однако, хоть что-то…

Пар стоял страшный, мы же с Аникой играли в игру: кто продержится дольше, прямо как дети, он-то понятно, а вот зачем я повёлся на провокацию — хрен его знает. Пацан не выдержал первым, сверкая пятками, вышел, я спрыгнул с полки и, было собрался наружу, как дверь распахнулась. На пороге, в густом тумане, появился добренький дедушка, в обеих руках держал он по венику, мне от картины такой как-то враз поплохело.

— Постой, мил человек, сейчас можжевельником тебя отхожу, авось память вернётся, — с ехидной улыбочкой, выдал вошедший.

"Опять попадалово: сначала кабан, затем черти, татары, теперь этот дед, будь он не ладен, и всех страшнее именно он", — посетил меня очевидный, так сказать, вывод. Обливаясь потом, под градом ударов едва не подох.

Чуть попозже, вынырнув из холодной запруды, млея на лавочке, я хлебнул странного кваса, ещё раз попарился (уже без экстрима) и минут через двадцать угодил прямо в рай. Всеобъемлющее чувство блаженства, внезапно накатив ураганом, захватило всю мою сущность, закружило водоворотом ярких сюрреалистических образов, повлекло в неизвестность.