Роман Тюрин - Скрамасакс

— То есть, увидев ауру человека, можно понять кто перед тобой?

— Конечно.

— Так почему, сколько я ни старался не смог её разглядеть?

— А с муравьями ведь вышло?.. — в ответ я кивнул.

— Запомни, чем сложней организм, тем труднее увидеть его ауру. Тренируйся в созерцании и у тебя всё получится.

— А какая она у меня?

— Белый туман. Подобная картина появляется за несколько часов до кончины, причём, у всех она одинакова, белый — цвет смерти, после гибели тела освобождённая от плоти душа имеет точно такой же оттенок. Я, в момент нашей встречи, вообще, принял тебя за нежить, но внимательней разглядев, понял — не всё тут так просто…

Я догадался, о чём тот говорит, поскольку, в последних снах выглядел именно так — густая, белая дымка в форме земного тела.

— Скажи мне ещё — как попал сюда этот меч?

— Сам-то не увидел?..

— Не-а…

— Эта катана, некогда принадлежала Сиддхартху Гаутаме, он больше известен под именем Будда. Неспроста она у тебя появилось, а как здесь оказалась — не важно. С опытом научишься из полученных от предметов чувств, формировать образы, образы трансформировать в слова, а из слов извлекать информацию. Силы, замешанные в этой истории, настолько могущественны, что просто невероятно.

Так, за разговорами мы и подъехали к нашей поляне.

— Аникей, топи баню, а мы пока разберёмся со всем этим, — распорядился дед, указав на загруженных лошадей.

Переделав неотложные дела, пообедав вчерашней гречневой кашей и запив её молоком, всей гурьбой направились мыться. Знатно попарились, несколько раз ныряли в запруду, веники сегодня были берёзовые, в общем — красота…

Позже, сидя на завалинке под звёздным небом при свете горящего костра, старик начал разговор:

— Знаешь, у меня за достаточно долгую жизнь, не было учеников — ты первый. Аникей?.. Не его это, он — воин. И я просто обязан задать тебе верное направление, но поскольку, времени нет — придётся воспользоваться ускоренным методом. Его называют цыганским. Произнося ключевые фразы, дотрагиваясь, я буду передавать тебе энергию с мысленным посылом к последующим действиям. По-вашему — запрограммирую на получение информации.

Сейчас я открою сознание, но не всё, а только ту его часть, что необходима и ты почерпнёшь нужные знания. Предупреждаю — будет не просто одномоментно переварить весь объём. Не переживай, у тебя должно получиться. Впоследствии сам, постепенно, во всём разберёшься. Я тоже при контакте с твоим разумом взял только то, что лежало сверху, так сказать, очевидные и общедоступные в будущем знания.

Теперь, соберись и одновременно расслабься, главное не повредиться умом. Ещё раз повторяю — ты справишься.

Сказав это, дед сильно сжал мои запястья, и пристально глянул в глаза:

— Смотри внутрь, прямо в голову.

Так… — хорошо… — увидь меня, как свечу, не моргай, отключи внутренний гомон, направив поток энергии, я тебе помогу. — На этих словах, его ладони стали горячими и мысли меня покинули.

— Уже лучше, — ободрил старик и отпустил мои руки.

— Увидь… — повелел он и снова дотронулся. Вновь ощутив жар, я моментально оказался в состоянии изменённого сознания — перед глазами вспыхнула аура деда, она переливалась всеми цветами и представляла собой удивительное зрелище: "Просто поразительно…"

— Молодец, теперь, не изменяя фокусировки, посмотри вокруг, — возник в голове голос учителя, и я снова почувствовал тепло прикосновения.

Я огляделся: дед, Аника, трава, деревья… — вдруг стали излучать слабое, разноцветное свечение. Оно, постепенно увеличиваясь, становилось всё более и более насыщенным. Разные градации синего, жёлтого, красного и зелёного, подсветили округу. Из тьмы окружающей пламя проявились неяркие очертания леса, дома, бани, сараев — всего…

— Продолжаем… — глухо донёсся до сознания голос, — Смотри на меня, я готов передать историю своей жизни вместе с накопленными знаниями.

В район солнечного сплетения следует сильный толчок, и меня, почти так же как в детстве, прошивает мощный разряд тока. От удара, не шелохнувшись, я застываю. Тут, сметая всё на пути, в мозг устремляется мощный поток информации, кружа разум в безумной пляске различных историй, знаний, умений…

Очнулся я на следующий день, ближе к обеду. Сколько всё продолжалось — судить очень сложно. Да… прожив долгую дедову жизнь, я стал совсем другим человеком…

Нет, всё же остался прежним. Житейский его опыт и мудрость не наслоились на мои, сознание под себя не подмяли, их будто бы положили кучкой, и в любой момент можно было там пошишиться, почерпнув бесценные сведения.

Однако наблюдались и минусы — появилось стойкое ощущение усталости. Пока продолжался контакт, где я только не побывал, начиная с Кольского полуострова, заканчивая Поднебесной.

Некоторые эпизоды, вообще, удивили — Прохор Алексеевич пару десятилетий провёл на Афоне в ученичестве у какого-то старца. Этот момент, вызвав когнитивный диссонанс, не на шутку заинтриговал.

"Надо же, я считал деда язычником — поклонником Рода. Впрочем, он это отрицал, однако — в доме икон не было, молитв от него я не слышал, не видел и чтоб он крестился, да и много всего…" — для средневековья, согласитесь, мягко говоря — нестандартно. — "Может, учитель первый в своём роде все религиозный экуменист. Хотя, кто-то задал ему этот вектор, значит не первый, а один из…"

"А может, к культу данное учение, вообще, не имеет отношения?.. Что же… — вполне вероятно. Уроки его больше похожи на некую своеобразную науку…"

Вот, из таких дум меня и вырывал в реальность голос:

— Ну, ты как?.. Очнулся? — с этими словами, вошедший садится на ложе. — Дай-ка я на тебя полюбуюсь, — старик положил ладонь мне на лоб и пристально глянул в глаза.

— Всё нормально… — на этой фразе внезапно накатила слабость, и я провалился в бездну.

Меня подхватил сверкающий смерч, завертели потоки света и с бешеной скоростью понесли на встречу с неизвестностью. Резкая остановка, яркая вспышка и я оказался в палате реанимации, на этот раз, находясь в своём собственном теле, окружённый медицинскими приборами. С болью вгрызаясь в измученный мозг — прозвучал монотонный писк, вызвав приступ тошноты — моргнула какая-то лампочка.

Из приоткрытого окна, на долю секунды опережая медицинский персонал, влетел огромный ворон, знакомый по предыдущему сну.

Мощный удар клювом в висок, струйка крови, крик санитарки. Вновь, сверкающий смерч, бешеная скорость и я — весь в холодном поту, на дедовой лежанке, тяжело дыша, пытаюсь взять себя в руки.

"Что это было? Как такое возможно?" — закружились вопросы, и сразу же, из глубины мозга, из дедовой кучки знаний — последовали ответы: