Владислав Савин - Зеркало грядущего [litres]

Обещанные реформы свелись к тому, что из правительства протектората были отправлены на пенсию консервативные «ретрограды» (с полного одобрения французов и по утвержденным ими спискам), а на их места назначены «люди с передовым мышлением» (кандидатуры тоже подобрали французы). Также был изменен придворный этикет – отныне императора полагалось приветствовать не поклоном до пояса, а демократично и по-европейски, словами и рукопожатием. Правда, простой народ при проезде монарха продолжал падать ниц – что поделаешь, отсталость!

Выполнив свой долг, Бао Дай с облегчением вернулся к своей любимой деятельности – развлечениям. Былую светскую жизнь заменило новое увлечение – охота; вместо автомобилей, имея личное стадо верховых слонов, император неделями пропадал в джунглях. Первые три года молодая жена даже отправлялась на охоту или поездки по стране вместе с ним, однако после рождения первого ребенка Бао Дай продолжил ездить по своим охотничьим угодьям уже в одиночестве (не считая, конечно, прислуги). Где-то в мире происходили какие-то события – Тобрук, Сталинград, Гуадалканал, – но поскольку императору никто не мешал развлекаться, ему не было до того дела. Единственный раз Бао Дай встревожился, услышав, что Гитлер взял Париж, – но тут же успокоился, узнав, что все было цивилизованно, без боев и разрушений. Во Вьетнам вошли японцы («союзники», хотя вели себя как хозяева), однако и они не вмешивались в дела императорского двора (хотя вроде бы в каких-то провинциях Вьетнама начался голод из-за того, что в Японию вывезли весь рис). Но для Бао Дая было намного большей трагедией предательство Тхи Лан – которая, взбесившись от ревности, сначала едва не устроила убийство священной монаршьей особы (подумаешь, завел любовниц – у тех же французов это даже грехом не считается), а затем пригрозила уйти в монастырь, крича, что горько раскаивается в том, что увлеклась когда-то человеком, оказавшимся сумасбродом и бабником…

Пока император решал свои семейные дела, в Европе закончилась война и в Париже сел новый президент де Голль. Вот только он оказался враждебен японцам, которые все еще занимали Индокитай – а потому самураи поспешно разоружили французские колониальные войска и приказали Бао Даю объявить о создании независимого Вьетнама – на деле марионеточного государства Японской империи. Пришлось выполнить, поскольку спорить с японцами выходило себе дороже, могли и голову отрубить. Так ведь и не требовали они ничего неприемлемого – подписав указ, Бао Дай поспешил снова на охоту. И пропустил так – капитуляцию уже и Японии.

Правительство (ставшее к тому времени из профранцузского – прояпонским) в основном желало, чтобы Вьетнам стал подлинно независимым государством на деле (самураи, конечно, живодеры, но в их лозунге «Азия для азиатов» что-то есть). Тем более все опасались, что когда вернутся французы (а они вернутся, как иначе?), то припомнят виновным и «независимость», и убийства французских граждан, и грабеж французской собственности. Но у правительства практически не было своей армии – зато эта армия была у Вьетминя, ранее много лет боровшегося с японскими оккупантами, а теперь еще и успевшего получить военную помощь от СССР. А у кого сила, у того и власть – и «соломоново решение», что император передает Вьетминю всю полноту власти было вполне логичным, ведь Хо Ши Мин мог бы и сам взять эту власть, никого не спросив, прогнав прежнее правительство штыками. Бао Дай был встревожен – он не был ни властолюбивым, ни амбициозным, но все-таки помнил из истории, что престола чаще всего лишаются вместе с головой. Но выбора не было – пришлось подписать указ, где император соглашался стать простым гражданином страны, если таково будет желание народа. Народ в лице лидера Вьетминя Хо Ши Мина таковое желание высказал. Монархия во Вьетнаме была ликвидирована.

Вопреки опасениям, Хо Ши Мин оказался столь добр, что даже дал бывшему монарху пост верховного советника в новом народно-революционном правительстве. «Гражданин Винь Тхюи», приколов значок Вьетминя на грудь, позировал перед фотографами, и даже (неслыханное дело!) работал, участвуя в составлении Конституции Вьетнама, где был полезен благодаря своему образованию в области политических наук. А одна из провинций страны даже выдвинула его кандидатом в депутаты Народного собрания – и бывший император уверенно выиграл выборы. Но чем дольше наблюдал Бао Дай происходящее, тем больше понимал, что в этой жизни ему нет места – у него был высокий пост и хорошее жалование, но требовалось постоянно что-то делать: читать, думать, оценивать, принимать решения. Хо Ши Мин и его товарищи строили новое государство, стремясь все успеть, работая иногда и вовсе без отдыха – а Бао Дай с ностальгией вспоминал прежнюю беззаботную жизнь. И наконец не выдержал – воспользовавшись своим назначением в делегацию, отправленную в южный Китай для переговоров с Чан Кайши, обратился там к французам с просьбой о политическом убежище.

Французы, начинавшие интервенцию во Вьетнам с целью восстановить свою власть, «изгнанного» монарха приняли, рассчитывая с его помощью объединить все националистические и антикоммунистические вьетнамские силы. А через некоторое время, когда контроль над южным Вьетнамом был установлен, – вновь провозгласили Бао Дая правителем всего Вьетнама, правда, уже не императором, а просто главой государства. Вьетнам даже получил формальную независимость в рамках Французского содружества, хотя всем было ясно, что новое профранцузское правительство столь же марионеточное, как и прежнее. Север, однако, отстоял свою независимость, установив Демократическую Республику Вьетнам. По указанию французов Бао Дай даже предложил Хо Ши Мину создание «конфедерации» из коммунистического Севера и Юга, где еще имели влияние националисты и монархисты – под общим руководством Бао Дая, конечно. Хо Ши Мин ответил отказом, упрекнул «гражданина Винь Тхюи» в черной неблагодарности и призвал отринуть службу врагам страны, вернуться на службу в ДРВ и помочь Родине в борьбе с французскими колонизаторами и в строительстве нового государства. А вскоре действия Вьетконга уже и на юге достигли такого размаха, что «глава государства Вьетнам» сидел в Сайгоне затворником, почти пленником – какая уж тут охота в джунглях, убьют! Пожалуй, глупо было соглашаться на предложение французов – но Париж на просьбы, даже мольбы уехать во Францию отвечал отказом. Вы нужны тут, месье Бао Дай, – можете, конечно, снова отречься, но тогда и казна Вьетнама будет считаться государственной, а не вашей личной. Конечно, нищенствовать не придется – но и жить как привык, не отказывая себе в удовольствиях, тоже, а не хочется совсем потерять возможность прежней жизни… Ведь, может, еще все и обойдется как-нибудь?