Владимир Сизов - Княжич Вовка [СИ]

Мне конечно почти ничего разобрать не удалось в его несвязном бормотанье. Причём тут язвы, тетерева и почему тятя пасётся? Похлопав пацана по плечу, я сказал, что он самый первый напрашивался и других подговаривал. Его никто в други насильно не тянул. Если вдруг передумает, могу одолжить на сегодня второго скакуна. У мальчишки сразу "загорелись глаза" и он вскоре присоединился к нашему деревянному побоищу. Впрочем, мы сражались сначала без лошадей, в пешем строю шеренга на шеренгу. Когда же стали разбиваться на пары хлопец встал напротив меня. После крупных, сильных парней такой противник показался слабаком. К тому же у меня накопился кое-какой опыт, а приятель много тренировок пропустил. Почти не думая о защите, я легко сбивал его с ног поочерёдными ударами ноги, щита и дубинки. Бедняга не успевал подниматься, как опять оказывался на земле. Увидев это, охающий после посевной, потирающий спину Борщ, подсунул мне в соперники нашего первого великана Бычка.

Тут уж мне самому пришлось терпеть сокрушающие удары по щиту, отступать, уворачиваться и в какой-то момент даже отбежать. Детинушка расслабился, рассмеялся и пропустил момент неожиданного, быстрого возвращения спарринг партнёра. После резкого выпада, получив укол деревянным мечом в низ живота, здоровяку пришлось долго загибаться, ловить ртом воздух. Я с уважением посмотрел на своё примитивное оружие. Был бы клинок железный, да что там, просто острая деревянная палка и у товарища бы выскочили кишки наружу!

Когда перешли к стрельбам, подошёл Еремка и стал меня наставлять. Оказалось, что руци княжича совершенно негоже имают лук, оттягивают тетиву, даже стрелы ухватывают не теми перстами. После дельных подсказок результат стал намного лучше, мишень перестала одиноко пустовать, а помощник шёпотом поблагодарил, что княжиче не стал его убивать, како Бычка. Испугавшись, я оглянулся на богатыря. Тот живой и здоровый невозмутимо сражался со Вторушей. Снова непонятные местные выражения! Потом тренировались верхом на лошадках опять до тех пор, пока не начало смеркаться. Дальше было опасно. Можно ненароком поранить друг друга.

Во дворе я заглянул в большую деревянную бочку, что стояла в противопожарных целях. Ещё в ней мимоходом мыли руки, умывались по утрам, черпали питьё скотине, а потом доливали свежей воды из колодца если не успевал накапать дождик с крыши. Может мне сегодня в ней искупаться? Или полить на себя сверху, раздевшись до трусов и не ходить в баню вообще? Рука побултыхала, потрогала ёмкость изнутри. Боковые стенки оказались склизкими и противными. Как-то в раннем детстве мы с сестрой купались в своём саду в железном баке. У него борта тоже были с наростами, но по сравнению с этой деревянной бочкой, железные поверхности вспоминались чуть ли не идеально чистыми. Здесь-же повсюду густо росли тина и водоросли. Со дна стала подниматься муть. Всплыли, с любопытством глядя на меня, разнообразные извивающиеся, словно танцующие твист червячки. "Вероятно и пиявки тут водятся, как в пруду", — промелькнуло в мыслях. Как раз вчера получилось застать картину, полностью отбившую охоту к той грязной луже. Мальчонка годков трёх побарахтался там, поползал по щиколотку в иле, а когда поднялся на ноги чуть ли ни с ног до головы оказался увешан этими якобы лечебными кровососами. Ох он и ора-ал!

— Бя-а-а! — Брезгливо передёрнувшись, я обречённо вздохнул и сгорбившись, направился в парную на очередную пытку.

Может когда-нибудь привыкну к жаре и к дедовым розгам? Говорят, мазохисты находят в пытках удовольствие. А вдруг сегодня хозяин уже вымылся или не придёт потому что сильно устал? К тому же старик должен перегреться на солнце, как и в прошлый раз! По крайней мере надо поспешить. Вдруг успею всё сделать до его прихода и вовремя сбежать?

Не успел обмыть тело, смыть первую грязь, плеснуть немного кипятка для пара, как хлопнула дверь.

— Не повезло! Начались мои мучения! — Проворчал я полушёпотом и оглянулся.

В дверях стояла она, одна без Борща, обнажённая, как греческая богиня Афродита, зародившаяся в пене. Распущенные волнистые волосы не столько прикрывали, прятали её юную красоту, сколько напротив добавляли притягательности. У меня закружилась голова, вся кровь отлила куда-то вниз. Покачнувшись, я шагнул к очаровательнице и очнулся от ножа, упирающегося в живот. Чуть сильнее надавить, и клинок бы уже проткнул кожу.

— Залазь на полок, княжиче, азм ныне тобе парить буду. Борщ прихворал, абы ны слёг. И ны шуткуй! Ино усе по отсекаю, чем мужики гордятся.

Сразу стало понятно, что это не забава понарошку, по решительности в потемневших зрачках, по стальной интонации в голосе. Такая сможет. Тотчас вспомнилось, как нежными пальчиками красотка как-то чуть глаза не выцарапала.

— Неужели зарежешь? — Нашёл я силы на вопрос.

— Наперёд тя, опосля ся. — Не колеблясь твердо ответила Божена и ещё сильнее надавила.

Из-под лезвия вытекла алая капля. Не желая больше дразнить судьбу, пришлось отступить и словно роботу на негнущихся деревянных ногах залез на полок. Отвернувшись к стене, я попробовал расслабить организм, отключится и ничего не чувствовать, как тогда в первый раз, когда уснул в бане. Наверное, эгоист внутри меня сильно обиделся и решил больше о прелестнице не думать, вычеркнуть из своей жизни подружку, готовую убить приятеля, ради своих принципов. Мы подростки в переходном возрасте, говорят, очень эмоциональны. Каждый желает понимать только себя, свои чувства. К другим относимся чаще всего потребительски. Мне не хотелось в данный момент принимать её желания, идеалы и ценности.

Барышня хлестала веником, тёрла глиной и щёлоком, мяла руками. Потом опять веником, глиной и руками. Казалось перед ней поставили цель вылепить из этой смеси нового человека и трудяга усердствовала изо всех сил. Конечно, внучка не напускала столько пара, как дед, мадмуазель его тоже не переносила в таких количествах, не била так сильно веником, сил не хватало, но хозяюшка старалась. Постепенно напряжение внутри стало отпускать. Сумасшедшие мысли начали успокаиваться. Кровь потекла куда положено. Голова принялась соображать спокойно.

— Остыл, княжиче? — Спросила банщица, когда устала.

— Замёрз, — подумав съязвил я, всё ещё глядя в стенку, — но передом всё-равно не повернусь, не надейся.

Девчонка закатилась от смеха, от души со звоном приложила ладошкой по моей попе и стала выплёскивать мне на спину один за другим целые потоки то почти кипятка, то ледяной воды, казалось, прямо со снегом. Заорав, я свалился на пол и поймал бестию за талию. Тут уж негодница получила таких ответных шлепков по своей голой заднице, что ладонь заболела. Божена визжала, извивалась, вырывалась и наконец убежала. Догонять не было смысла. Не побегу же как она голым через двор, к тому же ей, наверное, хватит. Когда не спеша одевшись, я зашёл в землянку, дед прихрапывал. Притихшая хозяюшка, спрятавшись с головой под покрывало, лежала на полатях на животе. Мне стало жалко бедняжку и немного стыдно за несдержанность. Тревожили сомнения не перестарался ли, не отбил ли милашке что-нибудь ненароком?