Владимир Сизов - Княжич Вовка [СИ]

— Только бы им повезло! Только бы им повезло! — Зашептал я, будто заведённый.

Как тяжело оказывается ждать, а не лезть самому "к чёрту на рога". Казалось время замерло. Неужели ничего не получилось? Не может быть! Хоть кто-то должен справиться. Но вот на фоне ближнего пламени замелькали неясные тени, а вскоре принялись по очереди ярко вспыхивать кострища. Это знак, что в тех местах всё удачно. Да если бы не вышло, охранники наверняка бы заорали, подняли тревогу. Только сейчас стало понятно, как мы рисковали. Один крик мог разбудить всю сотню. Что было бы дальше трудно представить. Пожалуй, в следующий раз надо будет бить вперёд основную группу. Пастухи испугаются и сами разбегутся. Ну чтож, на ошибках учатся.

Вскоре неслышно как привидения начали появляться весёлые, возбуждённые дружинники. Ребятам изо всех сил хотелось похвастать, поделиться удачей со мной и друг с другом. Уставшие в длительном походе недруги бессовестно дрыхли на постах и потому получилось всё действительно легко и просто. С трудом удавалось сдерживать их эмоции, предупреждая, что шуметь пока нельзя, враг рядом, главное ещё впереди.

— Слава богу все живы! — Объявил я шёпотом главную для себя радостную новость.

— Теперь слушай сюда.

Помахав руками, я собрал всех вокруг. К этому моменту удалось понять и продумать, что делать дальше.

— Садимся в сёдла, но не в полный рост, а ложимся лошадям на шею, чтоб на фоне неба всадников не было видно. Едем тихим шагом, никуда не спешим, не шумим. Заезжаем со стороны стада. Пусть супостаты полагают, что это просто кони бродят. Добираемся так до самого лагеря, пока не начнём давить неприятелей. Тогда уже быстро и решительно бьём всех супротивников. На землю не слазить до самого рассвета, а то попадёте под свою же рогатину. Кто понял, кивните.

— Мы есмь уразумели, княже. — Зазвучали тихие ответы.

— Тогда за мной!

Как приятно отдавать такую команду! Не надо переживать за других. Знаешь, что за тобой сила твоих товарищей. Всё получилось, как по нотам. Нападения не ждали, не услышали, пока кони не принялись топтать лагерь. Караульные закричали, когда было уже поздно. Рассыпавшись широкой цепью, отряд проскакал, коля и рубя вскакивающих очумевших врагов, потом развернулся и поехал добивать. Некоторые из мокшанцев успели подняться на ноги, приготовить оружие, кто-то даже забрался в седло, но их в ту же минуту настигали рогатины, топоры и стрелы. Бердышом, как косой я махал то справа от коня, то слева. Создалось ощущение, что его достаточно не выпускать из рук, остальное мощное оружие по инерции сделает само.

Развернувшись во второй раз, мы двигались уже совсем медленно, шагом, окликая друг друга, выискивая спрятавшихся, затаившихся хитрецов. На востоке посветлело небо. Начинался рассвет. Можно было позволить наконец уставшим воинам покинуть сёдла, развязать всё ещё испуганных пленных, не верящих в спасение, присесть к кострам, поджарить пару овец. Самому мне пока было не до отдыха. Я подходил к каждой группе своих и заставлял осматривать друг друга, выяснять, кто поранен. Таких конечно оказалось множество, почти все. Наручи, поножи, кольчуга, хоть и защищают, но полностью избавить от ран не могут. Пришлось обратиться к освобождённым бабам и объяснить ситуацию.

Останавливать кровь, перевязывать, вправлять кости умели почти все. Закипела работа. Стали искать среди сваленных на телегах вещей подходящие материалы, а не найдя, рвали нижние нательные юбки и рубахи. Тотчас пришло понимание, что именно для этих целей перед боем и переодеваются в чистую одежду. Мне повело одному из немногих. Доспех сберёг слабое тело. Всё же чешуя более скользкая, чем кольчуга. Колющие удары стрел и копий в основном идут вскользь, отскакивают рикошетом.

Не дождавшись жаренного мяса, незаметно для себя я уснул. Казалось почти сразу над ухом прозвучал нежный голосок: "Княжиче, обед ужо, снедать буде?"

— Наконец-то попалась, иди сюда Боженка!

Стремительно схватив подружку, я привлёк к себе.

— Ны Божена, вовсе Млада! — Запищала она отбиваясь.

— И правда не Божена. — Разглядел я, разлепляя глаза.

Вырвавшись, чуть в стороне стояла испуганная, растрёпанная, худенькая девчушка с каштановыми волосами. Пришлось её поспешно успокаивать, а то бедолага уже лицо ладонями закрыла, собираясь зареветь.

— Ой прости, да не пугайся, я не нарочно и больше не буду. Слово князя!

— И совсем ны спужалася. — Неожиданно опустив руки, та задрала курносый носик. — Пойде снедать, ино кулеш простынет. Дващи сказывать ны буду!

И пошла не оглядываясь, плавно покачивая бёдрами. Вот вроде разлохмаченная, чумазая, грязное платье висит, как монашеский балахон, а осанка и походка королевские, и сквозь многочисленные юбки всё-равно проступают волнующие мужской взгляд соблазнительные женственные черты. Ещё конечно ярким пятном на фоне старой, поблекшей одежды выделялась коса. По сравнению с остальными волосами, как у всех спрятанными под платком, длиннющая, толстая косища была ярко рыжая, выгоревшая под солнышком и сверкала словно золотая.

Это Еремка, наверное, постарался, подослал, паршивец будить меня самую привлекательную здесь молодку. Вон как подмигивает лихо пацан. Мол не растеряйся, ты же князь! А я бы рад ухлестнуть хоть сейчас. В двадцатом веке не отпустил бы от себя сразу, это точно, но здешние правила уже знаю. Девицу трогать нельзя, будь ты даже император. И родители её примутся защищать, и общественное мнение. Можно конечно против традиций и законов выступить, всё что захочешь взять, остальное потоптать, сопротивляющихся по темницам упрятать или по берёзам развесить, но тогда ты сатрап, тиран. Народ тебя будет не любить, а бояться. На меня же пока смотрят как на героя-освободителя. Кинжал в спину или яд в еду от окружающих не опасаюсь. Уснул — позаботились, под голову что-то мягкое подложили, покрывалом накрыли, не будили до самого предела, пока можно было. Нам же ещё в крепость возвращаться, да не просто верхом, а гнать впереди себя огромное стадо. Это всё-равно что, пешком не спеша.

Дружина оказалась уже в сёдлах. Большинство весёлые, довольные, прикидывают какой куш каждому достанется. Окровавленные повязки под штаны, под рубахи спрятали, дырки заштопали и выглядят так, что готовы хоть снова в бой. Но это конечно сильное преувеличение. Подлечиться ребятам придётся. Видел я, у некоторых раны очень серьёзные. Чудо, что вообще никто не погиб.

Освобождённые пленники — мужики, бабы, подростки тоже все на ногах. Малых детишек рассадили по телегам, остальные пойдут пешком. Кстати почему пешком? У нас сотня с лишним коней.

— Еремка!!

Уже привычно обращаться к мальчишке как к первому помощнику, заместителю, денщику, ко всем сразу. Приятель тоже привык и воспринимает не как обузу, а как честь. Он же командует потом от моего имени и чувствует себя большим начальником. Хлопчик мгновенно появился, словно из-под земли.