Александр Забусов - Войти в ту же реку [= Перевёртыш] [litres]

О как! И род этого человека имеет возможность курировать их боярский род!? Х-ха! А Антон его, помнится, нахваливал. Ну-ну! Между тем нужно было ответить.

– Правление президента привело к тому, что россияне, похоже, уже воспринимают как данность систему, в которой все рычаги управляются одним человеком. Считаю, что решение будущих проблем при том, что вы теперь знаете многое о будущем, заложено в этом отрезке времени. Пока не поздно, необходимо смахнуть с шахматной доски некоторые фигуры, и положение игрового поля выправится в нашу пользу.

– К этому мы, возможно, еще вернемся. Хотелось бы подробнее услышать о развитии и положении иных держав, влияющих на мировую политику.

«Что ж их всех так внешняя политика интересует? Неужели непонятно, что мы в недалеком будущем львиную долю населения страны потеряем?»

– …

– Америку и Китай можете не упоминать, о них вы рассказали нам вполне достаточно, чтоб составить исчерпывающее мнение. Нас больше волнует Запад. Да-да! На протяжении тысячелетий беда приходила именно с той стороны света. Русь пытались подмять под себя западные культуры, а не восточные. Вы упоминали об Евросоюзе.

«Ох уж этот Евросоюз! Своим присутствием оскомину на языке набил. Америку “мочить” нужно. Америку! Ну, что ж…»

Собрался и вывалил все, что только мог вспомнить. Особо расписал Прибалтику и Польшу, шавок, добра не помнящих, при любом удобном случае пытающихся укусить Россию. Закончил нотой, которую от себя не ожидал выдать этому почтенному собранию:

– …Люди в Африке и на Ближнем Востоке, как традиционно и в России, решительно возражают против социального принятия гомосексуальности. Принятие гомосексуальности и бисексуальности, однако, очень высоко в Западной Европе, Канаде, США, Австралии и Новой Зеландии. Многие страны Латинской Америки, включая Аргентину, Бразилию, Чили и Мексику, также имеют гей-признание большинства.

– Я чего-то не догоняю, – откинулся на спинку кресла глубокий старец, – о чем это он нам тут сейчас рассказал?

– Уважаемый Нил Григорьевич, молодой боярин нам поведал о том, что Европа и многие страны, после конца Ночи Сварога, стали усиленно хиреть и вырождаться. На смену брачных отношений мужчины и женщины пришли иные отношения.

– Это ж какие?

– Ну, чего тут не ясно? На Западе засилье педерастов! Я прав, молодой человек?

– В самую точку попали, – с улыбкой согласился Каретников. – А хотите, я вам аналогию опыта ученых моего, ну, того времени приведу? Чтоб уж и вывод получился полный.

– Если по делу что скажешь, то говори.

– По делу! А там уж как решите. Так вот! Ученые одного из престижных научных центров поставили опыт над крысами. В огромном вольере собрали десяток крыс обоего пола. Все вы представляете этих животных. Опасный хищник, выживет в любых условиях, даже если пища будет не съедобна… Этих же подопытных стали обеспечивать пайком выше их потребностей. Кормили как на убой! Доходило до того, что пища в них не лезла. Можно было сразу спрогнозировать, что раз пищи хватает и за нее бороться не нужно, то сработает инстинкт размножения. Так и случилось. Популяция крыс увеличилась существенно. Ученые продолжили свой опыт, всех крыс в стае кормили без ограничений. И тогда крысы размножились еще больше. Кормили дальше. И тут за все время опыт преподнес неожиданный результат. Самки отказали самцам в плотских утехах, а самцы удовлетворяли похоть друг друга. Популяция крыс остановила свое развитие. Это была сенсация в мире биологии.

– Чем все закончилось?

– Ученые какое-то время еще понаблюдали, но особых изменений в поведении животных не выявили. Крысы обленились и перестали походить на особей своего семейства, живущих в канализациях и выгребных ямах. На свет больше ни разу не появилось потомство. Их пустили на опыты по тестированию фармматериала… Я, в общем, к чему это все вам рассказал? Сытая, ожиревшая Европа, которая даже безработных бесплатно кормит и выдает им наличные деньги на иные нужды, которая даже эмигрантов содержит на пособие, сейчас похожа на «крысиный заповедник», о котором я рассказал. Однополая любовь приветствуется властью и всячески поощряется, а классическая с точки зрения русского человека семья частенько подвергается различного рода гонениям.

– Хорошо. Выйди в коридор, побудь там. Мы обсудим все то, о чем ты нам рассказал, – распорядился почти не принимавший участие в опросе моложавый гражданин. Каретников лишь по ряду косвенных признаков определил, что именно он является председателем «слета» старейшин.

Только выйдя в общий коридор бывшей коммуналки, скорей всего недавно «переселенной» и отданной под реставрацию и ремонт, заметил, что за окном давно наступили сумерки. Состояние выжатого лимона подтверждало картину зрительного восприятия действительности.

Поскучать в коридоре пришлось долго. Между прочим, двухметрового «ломтя» под дверью заменил другой бодигард. Парень лет тридцати, не обладающий ни особенным ростом, ни выпирающей под одеждой мускулатурой, улыбчивый и контактный. Только Михаила провести было трудно, пожил много, повидал многих. А потому заметил во взгляде «сталь», это при улыбчивом-то лице. Подметил и манеру и легкость в некоторых движениях, при показушной ленце, понял, что перед ним боец поопытней «богатыря» будет. Волк, кажущийся болонкой. Каретников такому на один зуб. Тренировки в спортзале не покроют практики боевых выходов, а Михаил в этом времени пока еще действительно «новик».

Ну, слава богу, посовещались! А то уж думал, до полуночи куковать здесь придется.

Но не тут-то было. Открывшаяся дверь одного за другим выпустила из зала членов Совета, и они, не обращая внимания на Михаила, двинулись к выходу. Позвольте! А как же он? Забыли?

– Погодь, парень! – это охранник подал голос, подмигнул. – Сейчас позовут.

Позвали. Председатель, собственной персоной, лично удостоил вниманием. Если его «куратор» и, теперь уж точняк, начальник контрразведки «организации», боярин, продолжали сидя в креслах делать вид, что он им не так уж и интересен, а «основной», вынеся вердикт пребывания Каретникова в этих стенах, надолго забудет о нем, то сам «основной» не стал засиживаться. Рукой поманил молодца к окну, откуда он в задумчивости смотрел в ночь, и, не повышая голоса, даже не задумываясь, слышно ли его оставшимся здесь, приступил к общению, больше похожему на беседу.

– Михаил Викторович, а мы ведь с вашим дедушкой старые знакомцы.

– Да? Не знал. Да я в этом времени всего лишь полгода, ну чуть больше. Освоиться толком еще не успел.

– Чувство новизны скоро пройдет, еще скучать по нему будете. Ну, да это не суть. Обсудили мы то, о чем вы нам поведали. Прямо скажем, картина не радостная.