Александр Забусов - Войти в ту же реку [= Перевёртыш] [litres]

Ох! Ни фига ж себе заимка!.. Одноэтажный, скорей всего бревенчатый домина, снаружи обшитый вагонкой и покрашенный в зеленый цвет, стоял на высоченном фундаменте. Ступени лестницы полого поднимались выше уровня плотно подогнанных плит и переходили в широкое резное крыльцо. Фазенда плантатора северных территорий! Нет! Боярская усадьба. Терем! Вокруг дома все ухожено. Дорожки уложены. Даже клумбы в этой глухомани разбили. Ворота чистый номинал. Кому здесь особо ходить? Рядом с ними домишко поменьше. Каретников классифицировал его по прошлой жизни как жилье для охраны. Летняя кухня. Отдельно, под сенью деревьев и порослью жасмина, открытая веранда виднеется. Все подворье разместилось на ухоженном пятачке поляны, втиснутой в густую растительность «северных джунглей».

– С приездом, гостенек дорогой!

Это еще что за персонаж? Михаил от неожиданности открыл рот.

Опрятно одетый мужчина, такой же перестарок, как и Кузьмич, вышел из «терема» на крыльцо и голосом обозначил свое присутствие.

– Не напрягайся, Вадим Андреевич! – пояснил Кузьмич. – Это ко мне.

– Ага! А я смотрю, вертушка пролетела, а по рации от начальства «молчок». Думал, проспал сеанс связи.

– Знакомься. Молодого Михаилом кличут. Твое дело разместить его, но без всякого комфорта, в чисто спартанских условиях.

– Ясно!

Михаилу тоже сподобился пояснить:

– Ты тоже знакомься. Это, можно сказать, хозяин всей этой красоты. Нам у него, считай, два месяца куковать придется. Вадим Андреевич. Он же поилец и кормилец, у нас на готовку времени не отпущено. Сейчас дело к вечеру, посему устраивайся, а с завтрева учиться будем.

– Понятно.

Комната, выделенная Каретникову, была невелика – около пятнадцати квадратных метров. Две стены почти полностью занимали окна, выходившие на веранду и задний двор. В комнате пустой сейф, трехстворчатый гардероб, у единственной глухой стены кровать поставлена, а на стене висела небольшая картина, изображавшая трех охотников на пикнике. Жить можно!

Накормили. Когда стемнело, услышал, как где-то неподалеку заработал дизель, включилось электричество в доме.

…А доброе ли утро? Увлекаемый Кузьмичом, Каретников ринулся в самую чащу.

– Делай, как я! И не отставать!

Старый пень, ему бы на печке полеживать, а он по чащобе как лось мотается. «…Не отстава-ать!» Бег, прыжки, маневрирование, переползание, кувырки. Пот градом тек по лицу, выделяясь из всего тела, он сделал влажной одежду. Но дыхалка работала исправно, и сердце долбило в правильном режиме. Спасибо курить в этой жизни не начал. А этому коню педальному хоть бы что. О! Здоровья у мужика сколько! Работа нудная, благо не грязная. Чтоб появилось «третье дыхание», выполняя экзерциции Кузьмича, стал думать о постороннем. Только настроение себе испортил! Чего хорошего в его жизни? Сам он не пойми в какой заднице. Дома Ольга. Одна! Рожать хоть и не скоро еще, но ведь моральная поддержка всегда нужна. С другой стороны, все равно КМБ светило…

Кубарем покатился по кустам, телом ломая поросль и нижние ветки на деревьях. Ох! Нехило так в лобешник прилетело. А этот изверг царя небесного тут как тут. Зубы ощерил, чуть ли не шипит.

– Подъем! Не спи, замерзнешь! Запомни, надлежит быть всегда начеку! Генерал написал, что из тебя нужно сделать волка вне стаи, и я это сделаю. Правило первое, никогда никому не доверяй.

Пока поднимался, выслушивал нотации, отдышался малость.

– Бегом!

Зануда! Хотя рациональное зерно все же есть. Прибавили в скорости. Оказалось, быстро и бесшумно передвигаться по лесу совсем не умел. Пересекая бурелом, подныривая под преграждающие проход ветви, цепляясь за пни, казалось, слышал негодующий скрип зубов Кузьмича.

– Кузьмич!..

Гля! Остановился. Из глаз сейчас молнии извергнет. И точно! Только не из глаз.

– Послушай, ты! Мамкин выкидыш! Кузьмичом меня называть еще право заслужить надо.

– А-а как же называть?

– Мастер! Я из такого говна, как ты, человека сделать обязан. Такое под силу только Мастеру. Чего звал?

– Ф-фух! Передохнуть бы?

– Бего-ом!

Побежал… Потом, по прошествии многих дней, он поймет, что первая «пробежка» была для него самой легкой. Можно с уверенностью квалифицировать ее как прогулку на природе. Последующие «бега» проводились в «рваном» темпе. За малейший произведенный им «шум», как-то: сухая ветка под ногой хрустнет, росу на еловой «лапе» смахнет, птицу потревожит или тот же иван-чай сломит, мучитель тут же «предложит» пробежать пять десятков шагов на корточках. А гад этот подмечает все, он теперь позади Каретникова движется.

Но было кое-что, чем Михаил утер нос Мастеру. Высокий фундамент под теремом, это цокольный этаж, куда цековским шишкам вход заказан. На самом деле это оружейка. Если не знаешь о ней, то и не подумаешь, что имеются помещения под домом. Огромный, габаритный схрон. Комитетчики постарались и свезли туда, казалось, все экземпляры легкого вооружения, какие в мире были. В прежней жизни Каретников от оружия фанател, ну и…

– Кто тебя этому обучал? – впервые с уважением в голосе спросил наставник.

Стараясь голосом не выдать сарказм, ответил с нотками удивления в ответе:

– Дак ведь бабушка показывала.

Шутку не понял.

– А кто у нас бабушка?

– Она в войну батальоном морской пехоты командовала.

Только и нашелся, что сказать:

– Ну-ну! Деятель!

Стрельбы тоже не вызывали особого труда. Только все же кое-что почерпнул у наставника из его «арсенала» умений.

Ура! Слава аллаху! Учитель, который на букву «М» начинается, после обеда объявил выходной. Мало того, сам лишил удовольствия созерцать свою намозолившую глаза физиономию. Сдулся куда-то. Сидели вдвоем с Андреичем на открытой веранде, лялякали обо всем, что в голову придет. Вадим Андреевич из хрустального бокала маленькими глотками потягивал «Бычью кровь», Михаил – из высокого стакана пил виноградный сок, смакуя действительно вкусный напиток. Мысленно сравнил сок «Каберне» в маленьких стеклянных баночках с тем пойлом, какое будут продавать в пакетах в путинскую эпоху.

– Вадим Андреевич, что-то понять не могу, мы здесь, считай, месяц кантуемся, а гостей у тебя как не было, так и нет. Почему? Или генерал громоотводом выступает?

Хозяин «делянки» охотно принял разговор.

– Это в более доступные места по выходным наезжают из Ленинграда черные «Волги». Сразу топятся баньки. Хе-хе! Гогот, женский визг и выстрелы слышны за десяток километров. Думаешь, не знаю, как на самом деле все в этой жизни устроено? Знаю. А у меня здесь, почитай, медвежий угол. Ежели вертолет не привезет кого значимого, то и не будет охоты. Сюда лишь большие любители поохотиться прилетают, а не мордатые, румяные и подпитые аппаратчики, чувствующие себя хозяевами заповедной чащи. За это я свою заимку и люблю. И жить самому в ней мне не скучно.