Александр Забусов - Войти в ту же реку [= Перевёртыш] [litres]

– Что делать?

– Ждать…

Старший Каретников в сердцах бросил трубку, вышел из кабинки, утирая выступивший на лбу пот. Черт знает что! Куратор хренов! Когда нужно, помощи не дождешься. С сыном и невесткой бедой не поделишься. В милицию соваться тоже резона нет. Девка Мишке официально никакая не жена. Только нездоровую волну в городе поднимешь, пальцем показывать станут, пересуды пойдут. Город невелик, «доброжелателей» пруд пруди, да и не в этом дело. Ноги произошедшего совсем не отсюда растут. Колдун появился, какую-то свою игру с ним затеял. Что же делать?

Сидел на лавочке, веточкой «чертил» на земляной тропинке замысловатый орнамент, думал. Думал…

Трамвайный треньк, сигнал привлечения внимания пешеходов у трамвайной линии, заставил встрепенуться. А почему бы и нет? Мысль, пришедшая в голову, могла хоть как-то приподнять завесу пустого блуждания в потемках неведения. Среди людей живут, не в глухом лесу.

Поднявшись, направился к трамвайной остановке. Маршрут был именно тем, который нужен. От рынка он, минуя хлебозавод, «шел» в пригород. Дальше на «Тридцать шестую», давно закрытую шахту с высоким терриконом, где у подножия его раскинулось разросшееся за многие годы городское кладбище, почти упершееся уже в улицу частного сектора. Вот ему туда и нужно. Нет! Не на кладбище. В частный сектор.

Пока трамвай со стуком по межрельсовым соединениям «шуршал» колесами, стоя на задней площадке почти пустого общественного транспортного средства, подытоживал всю имеющуюся информацию.

Панночку он с горем пополам нашел в одной из городских больниц. Здорово девка побилась, едва смог от нее узнать кое-какие подробности случившегося происшествия. Времени не так уж и много прошло. Что имеется на выходе? Автомобиль. Трое мужиков, похитителей. Между прочим, один из которых, если верить бывшей ведьмочке, сейчас слепой и если не вмешаться в его состояние здоровья, останется таковым навсегда. Хоть эта примета имеется. Молодец девчонка, не зря учил. Что еще? Примет напавших нет. Но есть кличка. Панночка отчетливо слышала, как одного из бандитов назвали Филей. Это может быть как имя, так и «погоняло». Что еще? А всё!

– Конечная! Пассажирам покинуть вагон!

Объявление из динамика заставило вернуться в действительность. Он приехал. Выйдя, осмотрелся. С трамвайного круга хорошо просматривалось кладбище, «уходившее» вверх по косогору. Ему, судя по всему, нужно направляться во-он туда, в один из проулков, где табличку, прикрепленную к штакетнику забора, частично прикрыли ветки сирени. На белом фоне читался остаток названия «…ких комиссаров». Значит, точно по адресу идет.

Постучался в калитку, услышав лай большой собаки. Надо же! Их в зоне псы стерегут, а они и на воле будто конвоем отгорожены. Молодой голос откликнулся на собачий зов.

– Мухтар! Замолкни, вертухай лохматый!

Может, не туда пришел? Не тот адрес?

Калитку открыл молодой парень, если б не сверкнул золотом фикс во рту, можно смело записывать в работяги. Загородив проход мощным торсом, спросил:

– Чего хотел, дед?

По адресу попал. Точно! Вон синька партака на пальцах руки виднеется.

– Захара покличь.

– Заха-ара? Зачем он тебе потребовался? Нет его.

– Скажи, Знахарь пришел.

Молодец осклабился фиксатой улыбкой.

– Че-та не помню такого погоняла!

– Зубы простудишь. Передай, дело к нему.

Человек, проживавший на адресе, к порогу дома, куда заявился дед, по паспорту значился Терентий Павлович Захарченко, совсем не почетный, и даже не пенсионер, хотя по возрасту ему было семьдесят шесть годков, как с куста. Вор в законе, крепкой, костлявой рукой державший в узде всех урок Ворошиловградской области. Смотрящий и одновременно держатель «общака». Вот среди блатных он действительно слыл уважаемым человеком.

Года три назад в ворота каретниковской усадьбы постучались. И на пороге появился респектабельно одетый товарищ. Правильно строя речь, даже смущаясь от чего-то, осведомился у Константина Платоновича:

– Простите, вы знахарь?

– Ну, допустим.

– Заболевшего родственника посмотреть можете?

Ну, в общем посмотрел. Ругался несусветно. Привезли худющего старика, больного раком. Что, не могли годом раньше этого сделать? Опомнились!.. Сколько он с ним возился? Словами не передать, да только «вытащил» из рук костлявой. Мало того, корректировку сотворил. Не бог весть что, но жизни лет эдак полтора десятка добавил, и… денег не взял. Почему? А увидел на его ладони хитрый значок. Пересекались в будущем их пути-дорожки, и Захар должен был в чем-то ему помочь. Вот, кажется, и приспело время долг стребовать.

– …Филя, говоришь?

Лицо старого урки пошло желваками. Очень он не любил, когда кто-то из залетных без его ведома на его территории гадит. Показалось, морщины на костистом лице проявились еще больше. Оскал совсем не стариковских зубов на миг мелькнул и погас. Ну чисто вампир, прости господи! Дед пытался понять, какие мысли роятся в черепной коробке «крестника».

– Инженер! – окриком в сторону проходной комнаты позвал Захар.

Ба-а! Знакомец! Это ведь он самый первый раз приезжал к нему с болящим вором.

– Здравствуйте!

Ну, прямо сил нет, какой культурный человек.

– Здравствуй.

– Ты все слышал?

– Да. Но спешу вас обоих расстроить. Мы с Лосем посовещались, могу точно сказать, эта тройка ублюдков не из наших.

– Инженер, возьми этот вопрос под свой контроль. Подними всех людей, пусть по всему городу жалом поводят, но без кипиша. Понял?

– Будет сделано.

– К десяти вечера жду результат. – Повернулся к деду, спросил: – Она точно жива?

– Жива.

– Тогда ближе к ночи жду у себя.

– Спасибо.

– Пока не за что.

Домой идти просто не хотелось. Время тянулось медленно, казалось, оно по капелькам выжимает из организма саму жизнь. Старость не радость. Сумеют ли урки принести своему пахану благую весть? «Бедовал» на лавочке в центральном парке, не подозревая, что именно на ней всего лишь два дня назад сидела Ольга.

Стемнело. Когда город расцветился светом фонарей, по знакомому маршруту добрался до жилища вора. Впустили без вопросов. Захар принял его в той же самой комнате.

– Ну, что?

– Присаживайся. Разговор будет.

Интересное начало! Не смогли ничего узнать, что ли? Нет. Лицо задумчивое и даже сочувственное…

– Узнал. Константин Платонович, хочу несколько поубавить твой пыл. Хотя тебе решать. Знаю, почему ко мне пришел, а не в органы обратился. Она ведь тебе не совсем родня…

– И что?

– Да для меня в общем-то ничего. Я в этом городе, так сказать, «третья сила». Инженер за глаза ночным городничим кличет.

– К чему ты это все говоришь?

Вор шумно выдохнул, будто решаясь на поступок, находящийся за барьером жизни и смерти.