Александр Забусов - Войти в ту же реку [= Перевёртыш] [litres]

Вытащил трупы поближе к «свету», уложил в рядок. Интересные ребята! Форма на них по типу «мабуты» пошита, только видно, что не заводское шитье, к тому же черного цвета. Документов никаких нет, а вот оружие имеется. На стволы глушители навернуты. О чем это говорит? Ни о чем. Не понятно ничего. Прибарахлился двумя АПС в переделанной набедренной кобуре, с резиновыми накладками на рукоятях. Любимцы сотрудников специальных подразделений. Живем, братцы!

По лестнице спускался со всей осторожностью, подал голос своим:

– Не стреляйте! Свой!

Услышал ответное:

– Принято! Спускайся!

Денис ответил:

– А где полковник с Гришкой?

– Оставили тебя дожидаться, сами через лаз прошли, путь к отступлению разведать. Пить хочешь? Чай на травах настаивал.

Пить и вправду хотелось неимоверно. Взяв протянутую комитетчиком флягу, большими глотками восполнил в организме поистраченную влагу. Отдав фляжку, вошел в первую комнату, стараясь не «светиться» в проемах окон, не подставляться снайперам. За спиной шел Денис. Ф-фух! Чего-то в жар бросило и тяжесть в тело вошла. Неужели… Рванулся вперед, еще не осознавая, что из квартиры выход только на лестницу имеется. А голова-то думать уже не хочет! В дальней комнате лежат тела Забияки и Григория. На периферии сознания отметил, обоих в затылок застрелили. Мрак накрыл сознание, уже даже не почувствовал, как Денис подхватил сомлевшее тело.

– Отбегался, змееныш!

Комитетчик вышел на плиту балкона, призывно махнул рукой.

Пробуждение было тяжелым. Такое ощущение, что после болезни очнулся. Не дергаясь, не меняя положения тела, осмотрелся. Где это он? Почти тусклый свет не давал полного представления о месте нахождения. Качнуло, словно баюкнуть решили. Вот! Снова и снова. Да ведь его перевозят на транспорте, а все, что по бокам и над головой, это потолок и стены большого контейнера.

– Ворожея…

Услышал мужской голос неподалеку от себя.

– …не пора ли укол сделать? Восемь часов минуло.

Прикрыл веки, почувствовал, как к нему подошли и взялись за запястье. Пульс щупает. По запаху женщиной пахнет. Молодой женщиной. Мелодичный голос ответил тому, кто вопрос задал:

– Не будем колоть, Нерослав. Густонаселенные районы миновали, считай по родным местам едем. Если шуметь будет, кляпом рот заткнешь. Князю он здоровым нужен, потому и вошкотни с ним столько было.

– Я бы этого гада собственными руками придавил, он троих наших огнищан порешил…

– Успокойся. Исполняй свой урок молча. – Провела ладонью по чуть отросшим волосам на его голове, высказалась, словно провоцируя кого-то из присутствующих: – Молодой какой! Красавчик!

Чего это она? Открыл глаза и тут же встретился со взглядом зеленых глаз молодой красавицы с русой косой, одетой в стильную одежду, никак не вязавшуюся с произошедшим разговором. На ум пришли слова, где-то когда-то им услышанные. У беды глаза зелёные, не простят, не пощадят… А ведь точно подмечено. Ну, и что за хрень происходит?

– Проснулся, витязь?

Это она его так странно назвала? Глаза соскользнули девушке за спину. Сразу трое бойцов в уже знакомой ему форменной одежде уставились на него. Взгляды молнии мечут. Дай им возможность, порвут в лоскуты. Злые. А руки-то у него наручниками скованы. Перевел взгляд на девицу, спросил:

– Вы кто?

– Ха-ха-ха! – рассмеялась заливистым, совсем не обидным смехом, потом снизошла до ответа: – Друзья.

– Это вы так по-дружески меня в «браслеты» спеленали? – продемонстрировал руки в наручниках. – По-дружески двоих «государевых» людей упокоили? Теперь по-дружески вывозите куда-то. Кстати, куда едем?

– Скоро узнаешь.

Кто-то, кого из-за окружившего общества было не видно, оповестил:

– Нерослав, Данко передал, через километр пост ГАИ будет.

Десятник тут же «подтянул» личный состав.

– Приготовить оружие, не расслабляться. Иван, вставь нашему другу кляп в рот и руки подержи. Не ровен час кричать захочет.

– Стой! – действительно крикнул Михаил.

– Чего?

– Мне бы это…

Зыркнул на девицу. А-а! Да пропади они пропадом, совесть и манеры! Подперло.

– …по нужде сходить.

– Сходишь, – заверил старший. – Пост проедем и сходишь. А пока нишкни, тихо будь.

Судя по всему, машину на посту пропустили без проблем. Чай, не девяностые годы, террористов в Союзе еще не придумали. А тем временем мочевой пузырь от полноты жидкости в организме давал о себе знать. От нетерпения глаза на лоб выползали.

Слава богу, остановились. Вывели. Дорога раздолбанная. Справа лес, слева лес и, кроме эскорта из трех «Жигулей» с людьми, никого. Толкнули в плечо.

– Пошел!

– Да вы хоть руки освободите!

Охрана, человек двадцать крепких мужиков, скалятся в улыбках.

– И так справишься. Слишком шустрый, – напутствовал единственный угрюмый человек в этой толпе, Нерослав.

Точно не сбежишь. Отошел за обочину, сноровисто рассупонил ширинку… А-а! Кайф! Наконец-то! Сделав дело, обернулся назад. Оказывается, его везли в рефрижераторном контейнере, поставленном на колеса, с броской надписью синего цвета на белом фоне: «Совтрансавто». Грамотно замаскировались.

– По машинам!

Почти взобрался в свое «узилище», когда в последний момент Нерослав, схватив за руку, втащил в кузов и прямо через материю одежды вколол шприц в предплечье. Нормальное «зелье», замутило как-то сразу. Успел лишь женский возглас услышать:

– Зачем?

…и ответ на него:

– Береженого боги опекают.

Скис…

В полусознательном состоянии, не позволявшем толком анализировать происходящее, видел, как почти вся группа пересаживается в УАЗы, как машины съезжают с трассы. Сознание восприняло дикую качку вверх-вниз, словно на волнах. Отрубился.

«Минск», тяжелый авианосный крейсер, самый современный, включал в себя как мощную корабельную составляющую, так и современную авиационную. После учебки Антон Волховиков попал именно в его экипаж и не пожалел об этом. Под стать кораблю соответствовал и его командир, бывший, как говорят, большим исключением среди других командиров кораблей. Подпольная кличка «Барон». Несмотря на советское время, аристократизм выглядывал в каждом его слове и действии. Матросы-кавказцы, слышавшие о нем еще с Кавказа, утверждали, что он был потомком осетинских князей. Наверно, такими и были настоящие флотские офицеры Императорского российского флота. Ни грубости, ни хамства, ни стремления унизить того, кто ниже по должности и званию. Когда он злился, то просто шутил или улыбался, мог промолчать и уйти. И еще он ни при каких условиях, даже в минуты большой опасности, не терял голову. Какими усилиями ему это давалось, сложно сказать, но его спокойствие и способность к шутке, даже вроде не всегда в подходящий момент, всех, кто общался с ним, удивляли. Он не пресмыкался перед начальством, не красовался своим командирским положением перед подчиненными и был нетипичным, можно сказать нестандартным советским командиром огромнейшего современнейшего корабля.