Оксана Щербатая - Светлое прошлое, или Полный Назад!

Горбачев спасовал, так что о планомерном движении к рыночной экономике при сохранении руководящей и направляющей роли компартии, следовало забыть надолго, если не навсегда. Перспектива расширить социальную базу распространения идей правящей элиты за счет формирования новых классов частных собственников и предпринимателей отодвинулась далеко. Арендаторам повсеместно ставились палки в колеса, а крупным производителям, таким как колхозы и совхозы, вовсе никаких послаблений не дали, — начинать-то нужно было с них!

Сложившейся сложной ситуацией в экономике успешно воспользовались лишь "теневики", всегда нелюбимые в народе из-за традиционно негативных методов обогащения. "Теневики" и стали основой формирующейся советской буржуазии. А нужно было дать больше льгот прежним структурам, разрешить акционирование, но с преобладанием доли госсобственности на любом крупном или среднем предприятии.

Горбачев, однако, столкнувшись с первыми проявлениями народного гнева, отступил от идеи о скором развитии рынка. Многие управленцы саботировали меры экономической реформы, и тогда генсек вновь переориентировал внимание общественности на политику. Рыжков полагал: нелепое "политическое ускорение" включило красный свет для проведения последующих этапов экономической реформы.

В канун 70-летия Октябрьской Революции Горбачев попытался бросить вызов всенародному кумиру — Ленину, окончательно отмежевался от Сталина, пойдя в этом отношении еще далее Н.С. Хрущева, и официально реабилитировал Н.А. Бухарина. С последним сюжетом, кстати, спорил Ельцин, полагавший, что с этим спешить не нужно.

К 1988 году начался второй этап "перестройки", пришло осознание Горбачёвым необходимости перехода на идеи социал-демократии. Началось размежевание ранее единых во мнениях политических лидеров. В правящей камарилье исчезло единство: Горбачев все менее доверял как Е.К. Лигачеву, так и самому Рыжкову. Еще ранее рассорился с Ельциным. Которого никогда не считал за серьёзного политического фигуранта.

Утратив поддержку крупных политических фигур своего времени, генсек начал утрачивать былые позиции. Люди более не доверяли своему недавнему любимцу. Нарастала волна недовольства политической системой; как грибы после дождя, начали формироваться разные политические движения.

Всю эту "кашу" заварил Михаил Сергеевич, продолжавший считать себя марксистом в ленинском понимании слова: не цепляясь за голую теорию, но с учетом реальных факторов текущего момента. Горбачев начал склоняться к выходу за рамки концепции однопартийного государства и ленинской модели социализма, не стремясь более заручиться всесторонней поддержкой других лидеров страны. Горбачев остался фактически в вакууме.

И, несмотря на недавнее избрание Михаила Сергеевича первым Президентом СССР, Рыжков понимал, что скоро политическая звезда бывшего соратника закатится, а все его реальные внешнеполитические достижения забудутся короткой памятью народа.

Зачем он сам принял участие в выборах президента России? На что надеялся? Прекрасно же понимал, что политический расклад не в его пользу. Но хотел еще раз попробовать влиться в ход развития страны, потому что никто лучше него не знал реальной картины экономики Союза.

И лишь Николай Иванович, по его собственному мнению, мог найти оптимальные меры для выхода из кризиса. Но народу в 1991 году были нужны другие правители: обещающие все сразу, стремящиеся к завоеванию дешевой популярности, готовые с легкостью ограбить народ, государственной необходимостью мотивируя элементарную профанацию власти.

Незаметно прошло время, и автомобиль Николая Ивановича плавно въехал в Тушинский район, где и должна была состояться встреча со странной девушкой из ночных кошмаров. Основная магистраль Тушина — Волоколамское шоссе. Между Волоколамским шоссе и Москвой-рекой размещается Тушинское поле, вошедшее в историю советской авиации как знаменитый Тушинский аэродром.

У входа на Центральный аэроклуб СССР имени В.П. Чкалова, чуть сдав вперёд, Николай Иванович велел шофёру остановиться. Вылез сам из машины, немного прошёлся. Жаль, что сейчас июнь: каждый август сюда съезжаются десятки тысяч людей, чтобы полюбоваться воздушным парадом и демонстрацией новейших достижений боевой и гражданской авиационной техники, и асы летного дела выполняют умопомрачительные фигуры высшего пилотажа, разыгрывают показательные бои; прыжки парашютистов вызывают светлую зависть и стремление к небу у юных зрителей.

Телохранитель держался на расстоянии, но Николай Иванович махнул рукой, чтобы шел в машину сопровождения. И в этот момент в нескольких метрах от автомобиля Рыжкова притормозило такси, из которого выпрыгнула совсем юная девушка в длинном голубом сарафане. Такси немедля унеслось прочь. Оглядевшись, и нисколько не сомневаясь в своём выборе, незнакомка устремилась к Рыжкову, не имея и доли сомнений. Она ждала встречи с ним!

— Николай Иванович! Здравствуйте! Позвольте передать вам пакет документов! — девушка устремилась прямо к неподвижно стоявшему пораженному Рыжкову: его сон сбывался в точности! Даже прическа у нее была такая же, как во сне. Мигом двое телохранителей бросились к Мышке, схватив ее за руки. Стремительно распахнули ее сумку в поисках оружия. Она замерла, не сопротивляясь. Понимала, что не стоит этого делать. Рыжков махнул рукой охране, чтобы ее отпустили:

— Она не представляет опасности! Пройдемте со мною во-он в тот автомобиль! — Он указал на стоявшую в стороне машину охраны. Почему? Да потому, что не был уверен, что в его личном автомобиле не установлена "прослушка". Мышка не стала спорить и покорно села вслед за своим визави в черную "Волгу" с тонированными стеклами. Сняла черные очки, явив прозрачно-светлые глаза.

— Слушаю вас! Говорите быстро, мне предстоит еще много дел сегодня! — Николай Иванович разговаривал с придыханием; он явно был заинтригован и удивлён буквальным воплощением своих сновидений. — Кто вас прислал?

— Чей вы агент? — спросил русоволосый, представительный Николай Иванович у сидевшей справа от него Мышки. По речи слышу, что вы — русская. Но сам способ назначения встречи в Тушино был столь необычным, что мне остается лишь теряться в догадках. Я стал жертвой эксперимента? Кто вас прислал? — Он повторил уже произнесённый вопрос, не надеясь получить точного ответа.

— Я не знаю, поверьте мне! — девушка ответила правду. — Мне неизвестны имена тех, кто просил меня передать вам лично в руки некоторую документацию.

Она извлекла из своей громоздкой сумки белый конверт большого формата, изготовленный из очень плотной непрозрачной бумаги. Николай Иванович с удивлением осмотрел это странное послание: конверт был бесшовным! Изготовлен по новой технологии: обычно конверты заклеиваются сзади, и сразу заметно место склейки. Но здесь не было одного места соединения: словно конверт сам собою сросся после того, как в него упаковали нечто. Выглядело все это очень странно, как продолжение сна.