Оксана Щербатая - Мой отчим - советский пенсионер

Да, скажу вам: так вкусно я никогда прежде не едала! На столе лежало множество пышек — толстых и тоненьких — под названием "лаваш" и "матнакаш". Вначале подали суп под названием "яйни" — в говяжий бульон добавили кубиками картофель, томат-пюре, перец и, как ни странно, курагу. Есть было непривычно такое "первое", но понравилось всем. Затем угощали нас изумительным армянским хоровацем — шашлыком в кастрюле: куски курдючной молодой барашки — на косточке! — плавали в смеси топленого масла, небольшой доли коньяка и собственного сока, с добавлением перца и разной зелени, — укропа, мяты, кинзы, еще чего-то вкусно-пахучего, и репчатого лука, порезанного кольцами, — это блюдо было такое "домашнее", что ли… Чудо просто! Я так поняла, что вначале мясо — вместе с овощами, — помидорами, перцем сладким и баклажанами, — жарили на вертеле, а потом, сняв с овощей кожицу, все сложили в кастрюлю, и получилось, — чудо! А еще тут же благоухала чарующе жареная на вертеле форель, политая соком граната…

Еще на столе стояли коньяки производства Ереванского коньячного завода: "Арарат", "Праздничный", "Наири", "Васпуракан" и "Ахтамар", все — больших сроков выдержки. Раньше никогда я коньяк не пила, но тут ТАК наливали и уговаривали, — нельзя было отказаться. Правдой оказалась легенда об армянском гостеприимстве… Мне по вкусу пришелся "Васпуракан", а маме с дядей Семёном более понравился "Ахтамар", — может, из-за древней легенды, с ним связанной? Ее нам хозяин рассказал, я в первый раз эту чудесную сказку слышала… Еще дядя Ара прочёл гостям краткую лекцию о судьбе армянского коньяка, и даже "грамотный" дядя Семен, который "жизнь прожил", и тот слушал внимательно. Дядя Ара сказал:

— Во времена Великого потопа Ноев ковчег причалил к великой горе Арарат. Вскоре голубочек, которого послал Ной искать землю, вернулся к нему с оливковой ветвью. Значит, земля была близка… Когда воды схлынули, Ной спустился с горы, стал жить в долине, занялся выращиванием винограда. И тогда люди впервые познали вкус вина… В Армении ныне выращивают шесть сортов винограда, пять армянских — мсхали, гаран, дмак, воскеат, кангун, один грузинский — ркацители. Производство коньяка в Армении наладил в девятнадцатом веке купец первой гильдии Нерсес Таирян в Ереване по знаменитой французской технологии. Сейчас купажированием и розливом нашего армянского, советского коньяка занимаются на Ереванском коньячном заводе, и такой коньяк там производят… Сами видите, осязаете и вдыхаете… Так выпьем же за армянский коньяк!

Слушала я дивные словеса дяди Ары, хмелела понемножку, восхищалась и гостеприимством сказочным, и коньяком ароматным, — радовалась жизни. Грант рядом сидел, отца не прерывал. Смотрел на меня… неправильно! Мы же пришли дом смотреть, прицениваться, — зачем так пристально на меня смотреть?…

Тем временем мужчины старшие отошли в сторону, а женщины взрослые между собой беседу завели. Грант подле меня остался, повел меня в беседку, сказал, что негоже молодёжи во взрослые дела вмешиваться. Короче, вскоре о цене было мужчинами сговорено, женщины поделились рецептами самых лучших блюд, — наступил заключительный этап пира. И снова коньяк лился рекой… Потом был кофе и какое-то чудесное печенье: тонкое, хрустящее, тоже, как и гата, с добавлением чищеных грецких орехов. Как зовут, забыла спросить. Домой нас развозили на такси, дядя Ара вызвал по телефону, — сбегал в соседнюю двухэтажку многоквартирную, вызвал прямо к дому.

Дядя Семён купил дом Матевосянов. Думаю, дорого. Я не спрашивала, за сколько, а мне и не сказали. Зачем мне это знать?

Мои "молодые" вскоре переселились на новое место жительства. Дядя Семён через несколько дней еще и машину прикупил подержанную, но не старую, 1953 г. Выпуска. Это была красавица "Волга", автомобиль, собранный на Горьковском автозаводе им. Молотова; эта машина должна была потеснить "устаревшую" к тому времени "Победу". Оказалось: права у маминого мужа есть, просто он нам про них вначале не сказал. Как он умел ездить, оказывается! Дядя Семён чуть ли не прыгал над своим "железным конём", твердил, что тот "похож на "Форд", — что мне ни о чём не говорило, — быстренько "свою радость" оформил, с гаражом проблем не возникло, — дядя Ара раньше здесь, во дворе, гараж поставил железный и ворота… Просто нас в тот памятный день он не мог на машине отвезти, сами понимаете…

Я осталась полновластной хозяйкой в квартире на втором этаже. Грустно порой было. Часто ходила к бабушке ночевать от тоски. Но и там чувствовала себя обузой: бабушка тоже замуж собралась, чтобы от дочери не отстать…

Нередко ко мне на почту захаживал Грант. "Девчата" посмеивались, что он в меня влюблен… Не думаю. Во всяком случае, вел он себя прилично, с поцелуями не лез, в гости не напрашивался. Правда, после второго свидания попытался было напроситься "кофе попить", но я его осадила:

— Да ты что, Грант? Я — девушка порядочная! В квартире нет никого, как я тебя туда приведу? Неприлично это! Если хочешь в гости, пойдём к бабушке моей, — она завсегда гостям рада, наготовлено-намариновано у неё разносолов. — пальчики оближешь! Или хоть к родителям (я уже стала называть маму и дядю Семёна "родителями") пойдём, — только мама работает допоздна, у неё нет таких вкусностей, как у твоей матери-кудесницы… А только чтобы ко мне больше не напрашивался!

Гранту, похоже, моя сердитая отповедь по вкусу пришлась. Он засмеялся, повёл меня в кафе кофе пить. Потом домой проводил, улыбался… Странные эти мужчины…

А только через некоторое время мама стала меня приглашать к себе в дом ночевать. Звонила мне на почту днём с работы, звала к ней вечером. Оказалось, что дядя Семён начал куда-то уезжать, на день, на два, — на машине, иногда и на поезде. Маме ничего не говорил толком: то отнекивался, что по делам едет, то бурчал, что это со здоровьем связано, а если мама принималась тревожиться, — принимался успокаивать.

Мама, конечно, принялась невесть какие мысли брать в голову, подозрения начали появляться одно хуже другого. Может, он ей изменяет? Может, он неизлечимо болен? Зачем он уезжает так часто?

Я понимала мамину тревогу: выглядели эти отлучки странными, но мне не казалось, что дядя Семён, с его лучистыми голубыми глазами и седым детски-залихватским кучерявым чубом, — ей неверен. Быть того не может… Я-то свидетель: влюбился он в маму с первого взгляда и накрепко! Вон и дом купил, и машину, и возит нас каждый выходной на Маныч рыбачить и "воздухом дышать", и уговаривает маму оставить наконец работу и выйти " на заслуженный отдых", даже поговаривал на днях домик дачный купить где-нибудь на Черноморском побережье, — деньги-то у него, бывшего шахтёра, видать, немалые "на книжке" лежат…