Владислав Савин - Красные камни [litres]

Ну, а дальше – вспоминаю виденную мной в бесконечно далекой жизни, печку-«поларис», из железной бочки сделанную. И надпись на стене рядом: «Напалм в печь не бросать, отбежать не успеете, идиоты!» Что такое двести литров напалма, вы в кино могли видеть про вьетнамскую войну, примерно такой емкости баки подвешивались к «скайхокам». Нам, понятно, никто такое не разрешил, по правилам пожарной безопасности – но фанерная модель ворот и горсть магния на пленке выглядят не менее эффектно. И снаружи еще две таких бочки рванули – так что Петруха, в азарте поливающий из МГ-42, это перебор, по жизни из штурмующей колонны никого в живых остаться не должно. Причем по кодексу ландскнехтов лучшие должны в первых рядах идти – так что от немецких наемников у панов лишь ошметки остались. Снято все? Ну, а звуковые эффекты (крики паленой толпы) уже в Москве сделаем.

По домам ехать не получилось. Звонок от местного ГБ – пытались убить пана Штеппу. Естественно, мы с Юркой едем туда, прихватив Мазура и Акулу. Лючия тоже хотела, но нафиг ей из образа актрисы выходить, и Юрка меня поддержал. И Аню отговорили – политических решений принимать там не надо, все исключительно по моей части.

– Завтра утром вам все подробно доложу. Вы лучше будьте осторожны. Тюлень, Кот, Гвоздь, за женщин отвечаете, чтоб в гостинице им полная безопасность. Поскольку что значит «пытались убить», это на отвлекающий маневр похоже, для главного удара по другой цели. Так что запритесь, и пистолет под подушку – а то, не дай бог, ночью за вами гости, как тогда в Киеве, придут.

Дебило партизанен! Двое молодых здоровых – и одного безоружного пожилого и нетренированного положить быстро не сумели. Вместо профессиональной работы – один миг, один удар, один труп – девятнадцать ножевых ранений и ни одного опасного. У пана Штеппы руки порезаны сильно, по лицу попало, по ребрам, но ни одной проникающей, все вскользь – объект дергался, пытался сопротивляться, а эти неумехи даже не сообразили одному фиксировать жертву или удавку сзади на шею, а второму бить. Так где им научиться – Кузьмин в армии вообще не служил еще, а Таран срочную в автобате проходил, в ремонтной роте (есть секретная инструкция военкоматам западенцев в десант, спецназ, морскую пехоту, горные егеря, погранвойска и тому подобное не направлять категорически, за исключением особых случаев, когда товарищ делом показал, что он наш, советский). Выходит, худо совсем у товарища Линника с кадрами – опытных убивцев нет, равно как и сведущих в тактике.

А как бы я это сделал, особенно имея «группу поддержки» из не посвященных полностью, но сочувствующих и верящих своему «гуру»? Да десятью способами, и без шума. Вокруг человека толпа (хотя бы как в незабвенном кино про «Неуловимых», как там Даньку на улице медведем подменили), и ткнуть чем-то острым. Узнав распорядок дня объекта, в удобном месте посадить стрелка за полсотни метров (в городе дистанция вполне рабочая), на винтовке и оптики не надо, обычная мосинка или маузер подойдет. Угостить бокалом вина (или чашкой чая) с чем-то смертельным – медфак университета, вот не поверю, что там отравы не найти. Ну, и по-бандеровски, как они это хорошо умели, зашел человек в подворотню, во двор, в подъезд, а его там уже ждут, и удавку на шею. Но чтоб вот так, явились, резали и даже на койку надолго не уложили?

Хотя махорка в карманах нашлась. И собак со следа сбить, и в глаза бросить (детективы читали). Что ж вы с господином Штеппой так не сообразили? Ну, а ребята из ГБ действовали грамотно – один обыскивал, второй не приближался, с оружием наготове, так что сразу двоих из строя вывести – это высший пилотаж нужен, как я курсантов учил – кидаешь нож в дальнего, работаешь с ближним, но это при уровне подготовки на голову выше, чем у этих недоношенных. И гражданин Таран, лишь попытавшись сунуть руку в карман, тут же получил сначала сапогом ниже пояса, а затем, когда согнулся, рукояткой ТТ в лоб. И на улице никого не было – но вот не нравится мне компания, что перед этим мимо, равно как и что-то быстро толпа собралась для такого часа. Вполне возможно, что в первой группе был кто-то (если не все) разведкой – взглянуть, все ли чисто. И «контролер» сидел в общаге у окна – и предложил, пойдем глянем, возможно, что и совершенно непричастные, чтоб массовку создать – ну, список есть, будем и там работать.

Оба недоубивца пока что ушли в глухую несознанку. Мы такие идейные, что возмущены, как националист и бандеровец пытается примазаться к нашему советскому строю. И конечно, сами решили, никто их не посылал.

Попробовали с пентотальчиком. Гражданин Таран захрипел и помер. Что за?.. Это ведь не сколопамин, тут такого быть не должно! Хотя черт его знает, какая у этого конкретного человеческого организма персональная аллергия. Кузьмину пока колоть не решились, допрашивают так. Держится как партизан, орет, воет – но повторяет, что сами решили, никто приказ не давал.

А в университете – нездоровое шевеление. Причем со стороны и «наших», и «не наших». Опять поймали на площади каких-то с гвоздиками – сидят пока под арестом.

И три дня до начала занятий. Когда должны объявить, что со стипендиями и зарплатами. Беспорядки готовят, чтоб масла в огонь?

Федоров, как узнал, то предложил вообще закрыть университет к чертовой матери – временно, до особого распоряжения. Или, по крайней мере, «украиноязычные» потоки. Кому не нравится – тот нехай учится по-русски, бисова кровь!

Ну нет, мы на такое пока не пойдем. А вот с гражданином Линником небольшой спектакль разыграем. Которого он от нас ну совершенно не ждет – никогда советская госбезопасность так не работала, мы ведь не какие-то «эскадроны смерти». Помощь только нужна от местных товарищей – и чтоб не вышло в процессе «своя своих не познаша», и помещение, совсем не похожее на казенное, ну и конечно, транспорт, клиента упаковать.

Запросил санкцию от Пономаренко. Чтоб опять в самодеятельности после не обвинили. Жду ответа.

Горьковский Игорь Антонович,

бывший сержант ГБ

«Отчего ты на фронте не погиб, сволочь? Был бы тогда героем», – сказал тот, с кем Горьковский еще вчера в пивную ходил. Сержант Левада, здоровенный хохол, чемпион спартакиады по штанге и гирям. Теперь же старался – поскольку «московский товарищ приказал». Допрос четвертной степени – с вредом для здоровья допрашиваемого не считаться, лишь бы был жив, в здравом рассудке и не глухонемой. Прочие бывшие сослуживцы делали лишь «как положено», а этот усердствовал – поскольку мечтал о карьере (и что с того, что сержант ГБ равен армейскому летехе, хочется выше взлететь).

– Отчего ты не погиб, гад? И во враги теперь.

Горьковский прослужил в ГБ девять лет. Сам не раз участвовал в допросах, и третьей, четвертой степени – но там были настоящие враги: фашистские каратели, бывшие беляки, власовцы, бандеровцы и прочие предатели. Теперь же коммунисты били коммуниста – потому что так сказал этот, прикидывающийся товарищем-фронтовиком.