Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

Еще с нами хотел идти кинооператор. Человек, видно, очень опытный – вел себя грамотно, в первые ряды не лез, но и страха не показывал – все ровно так в меру, чтобы снять, что надо, и остаться живым. Разговорившись с ним уже после, узнал, что Владислав Владиславович с сорок первого на фронте, известная личность на ЧФ, снимал в осажденной Одессе, из Севастополя на последней подлодке был раненым вывезен, и с парашютом прыгал – как в спецназе, только оружие – кинокамера. С такой бандурой бегать, и не разбить, уважаю – у отца, помню, дедова еще камера «Лада», выпуска где-то шестидесятых, на восьмимиллиметровую пленку, так в сравнении с этой все равно что ТТ перед кремневым пистолем. Но это уже перебор – так что подождите, товарищ Микоша [153] В. В. Микоша, будущий народный артист СССР. , здесь пока, а после все кадры ваши. Ведь кино для того и взяли, чтобы преступления японской военщины увековечить – так что ваше от вас не уйдет.

Гранаты из боекомплектов изъяли, заменили на светошумовые (делать их в этом времени уже научились). Рябой поставил заряд на дверь и на несколько окон – но в последние, лишь чтобы гранаты кидать, а не лезть самим, как было бы в обычном случае – сейчас же порвать о стекло костюм и после сдохнуть от бацилл совершенно не хотелось. В холле лежало штук пятнадцать тушек – убедившись, что среди них нет боеспособных, мы пошли дальше, оставив группе поддержки заботу о возможных «языках». Это была привычная уже работа, на взгляд со стороны, похожая на компьютерную игру, квест с прохождением подземелий с монстрами – вот только в отличие от игры, не было тут ни сэйва, ни волшебных пилюль, мгновенно восстанавливающих твое здоровье, и умирать, если что, пришлось бы по-настоящему. И неизвестно, как бы повернулось, будь против нас игроки уровня даже не нашего, а хорошей пейнтбольной команды, были бы тогда и у нас «двухсотые» и «трехсотые», – но японцы, встреченные в процессе, по моему впечатлению, были вообще штатскими, ну что за подготовка, увидев нас уже в помещении, судорожно дергать затвор «арисаки», кто же тебе время на то даст, дурачок? Больше проблем доставляли те, кто спешил поднять руки – пока мы были на первом этаже, то просто пинками гнали их на выход, к нашей группе зачистки, чтобы уже те приняли и выкинули этих гавриков наружу, а там будем разбираться, ценный «язык» или нет? А на втором этаже чаще просто стреляли, чтобы не возиться. Удивляло, что некоторые из японцев уже лежали мертвыми, хотя не было видно ни крови, ни ран, – а все живые были в противогазах. Самураи что, смертоносные бациллы выпустили наружу, в последний момент – и здесь внутри, все заразно, как в чумном бараке? Так вроде чума мгновенно не убивает – или Исии особо опасную разновидность вывел? На всякий случай старались к трупам не подходить. Даже нас, обученных, что такое ОМП (оружие массового поражения), проняло, – а каково же предкам?

Охрану, стоявшую у входа в место пребывания важной персоны, Шварц снес в два выстрела из помповика – успев перезарядиться быстрее, чем кто-нибудь из тех придурков вскинул винтовку. Дверь была обычная, лишь пнуть покрепче, светошумовую внутрь, и принимай еще одного пленного – судя по двум мечам, лежащим на столе, это и впрямь был какой-то начальник? Мечи, длинный и короткий, я тоже прихватил, на память. Надеюсь, у Дока хватит дезинфекции, чтобы обеззаразить? Давно мечтал настоящую самурайскую катану добыть!

А после нашли мы Андрюху. И остальных. В коридорах лежали, на третьем. И ведь были у них противогазы… у некоторых так ненадетыми и остались. Там еще Володька Барсуков и Равиль Зелимханов тоже с Золотыми медалями были, за поимку фюрера – через такое дело прошли, а тут, против каких-то япошек… И остальных я хорошо знал – Саня Репьин с нами еще подо Мгой был в сорок втором, Витя Фридман и Даур Мехметов с Нарвика в «песцах», тоже хорошо воевали. И в тюремном блоке во дворе – то же самое. Нас удивило, что камеры были открыты, узники в коридоре лежали. После уже узнали мы, от пленных японцев – что было там все, как в книжке описано, восстание в блоке семь, и наш, неопознанный, вожаком! Имя его тогда так и не узнали, даже у японцев по картотеке он лишь под номером проходил. Люди до свободы минут не дожили – вот он, проклятый японский фашизм! А генерал Исии, как оказалось, тот важный японец и был – не удрал, сволочь, ну теперь он за все ответит, хрен останется живым!

Док орет в рацию: живо антидот вколоть, и тащите сюда! Мы своих похватали, и бегом вниз – противогазы им натянув, шприц-тюбики вколов. Сколько на задание ушло – столько и должно вернуться, и даже если так, лежать вам, ребята, в родной земле! А теперь остальных, из тюрьмы тоже – и окна все нахрен, чтоб воздух в здании очистить! Если вентиляторы не работали, то отрава растекалась своим ходом, – а это на порядок меньше и скорость распространения, и итоговая концентрация! А человеческий организм индивидуален – могут быть и живые! Так что – противогазы, укол и сюда! Где лишние противогазы найти – да хоть у японцев возьмите, в том числе и у дохлых!

И бегали, и таскали. Мы-то, ударная десятка, на этом этапе лишь еще раз здание прошли, смотрели, чтобы неучтенных живых японцев не осталось. А взвод поддержки, и еще один, срочно облачившись, тела выносили – адова работа, если в химзащите. До сих пор вспоминаю, как я, еще салагой, в самый первый раз в ОЗК в учебную атаку бегал. Чисто физически очень тяжело – не то что в болоте, в большой луже запросто увязнешь, тем более что в атаке никто не придет на помощь по условиям задачи, не марш-бросок. Я тогда прошел, а вот Валька в тот раз застрял, через час пришел на рубеж без химзы, и досталось же ему после от майора – все уже исходили паром на пригорке, а он в десятый раз команду «газы» исполнял. Но тут чьи-то жизни от нас зависели – и бегали ребята по лестницам, по двое, за руки и за ноги, или даже поодиночке на плече, мелкие они, китайцы. Вытащили в итоге восемьдесят три тела. И это все на Дока и его пятерых подчиненных, десантников еще припахали – но ясно, что отравление боевыми ОВ, или инфекция (и о ней думать приходится – что там в корпусе с бациллами?), это не уровень ротного санинструктора, так что помощь от немедиков лишь «подай-принеси».

А по плану Док еще должен заниматься отбором документации! Махнув рукой, приказываю грести все бумаги – в таком месте, и кадровая бюрократия должна быть интересна – как минимум для установления виновности тех, кого мы отловили! В японском гараже нашли исправный грузовик, тут же пристроили для транспортировки макулатуры на аэродром. Тут подбегает ко мне батальонный комиссар, из приданных от политотдела, и требует, чтобы грузили также и вещественные доказательства. Это он про «музей» – ну все, как в книге описано, в банках заспиртованные части тела, и отрезанные головы, на лицах гримаса боли, и глаза выколоты, или еще что-то отрезано – я, как увидел, так даже мне было ну очень погано! А товарищ батальонный ходит, как в анатомическом театре, «лейкой» щелкает – а после еще меня попросили в акте расписаться, что тут же составили, чтобы задокументировать самурайские зверства. Ну, если это поможет не одного Исии, а еще кого-то, например, в Токио, на виселицу отправить – то благое дело! Я подписал, и Шварц, и Рябой, и Док, и еще кто-то – как свидетели. Что все это непотребство (которое большей частью очень скоро огнем сгорит) было в натуре, никому не приснилось! И кинооператор здесь же, там еще головная боль, его охранять, чтоб не случилось чего.