Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

Накаркал! Выстрел – и рядом с полосой встает фонтан разрыва. Японская пушка стреляет с холма – как после оказалось, упертые самураи на руках толкали ее полкилометра и затянули на гребень, откуда был виден аэродром. Повернуть кого-то из отходящих «Днепров»? Нет, истребители уже заметили, даже без команды наводчика, и два Ла-11 пикируют на тот холм, расстреливая японцев.

Но пушка успевает сделать еще два выстрела. Один из снарядов разрывается метрах в сорока, а вот второй… Когда я, убедившись, что все идет как надо, готов загрузиться в самолет. Ведь командир отходит если не последним, то одним из них.

И тут что-то бьет меня в спину. Вроде и не больно, но земля ударяет по лицу, и перед глазами все плывет. Как в тумане вижу и слышу, что меня подхватывают, заносят – и вырубаюсь.

Войну без царапины прошел, – а тут шальной осколок схватил по дури!

Одно утешение – катану и вакидаси, лично взятые мной у генерала Исии, ребята в самолет успели закинуть. Всегда мечтал настоящий японский клинок заполучить – думаю, у такого чина будет раритетный меч старых времен, а не новодел?

Генерал Сэйити Кита, командующий

1-м японским фронтом (3-я и 5-я армии).

Харбин, 3 июня 1945 года

Мы знали, что русский медведь скалит на нас зубы. Но что мы могли сделать, превратившись, по существу, в тыловой отстойник вооруженных сил империи?

Чем может помочь «повышенная готовность ПВО», если у нас просто не было достаточного количества зенитных орудий? Если считалось, что потребности в истребителях должен покрывать авиазавод в Мукдене, лишь недавно перешедший с выпуска древних Ки-27 на «хаябусы», которые тоже могли считаться современными лишь в начале этой войны, а новейшие Ки-61 и Ки-84 выделялись нам Ставкой едва ли не поштучно? А о радиолокационных станциях мы могли лишь мечтать!

В Харбине объявили воздушную тревогу, лишь когда уже начали рваться русские бомбы. Хотя в городе были разрушения и жертвы, бомбежка была сосредоточена на военных объектах, в число которых попал узел связи фронта, а также все аэродромы вокруг. ПВО было подавлено в первые же минуты, немногие истребители, успевшие взлететь, были сбиты. Всю первую половину дня мы прилагали огромные усилия, чтобы восстановить порядок и управление войсками, получить достоверные сведения о происходящем. И только к 12 часам в штабе узнали о захвате управления водоснабжения русским десантом.

Состав сил противника, высадившихся всего в двадцати километрах, был оценен как воздушно-десантная бригада с ротой легких танков. И это было воспринято как самая непосредственная угроза Харбину! Один из крупнейших городов Маньчжурии, железнодорожный узел, важный промышленный центр, место расположения штаба 1-го фронта – имел гарнизон в составе всего двух бригад, 47-й пехотной, и 131-й смешанной. С учетом морской пехоты Сунгарийской флотилии, охраны складов, прочих тыловых и учебных подразделений, а также Кэмпентай, я имел под командой не более сорока тысяч человек, из которых почти половина не была вооружена! В то же время я, имея пример успешного Делийского десанта, мог с достаточным основанием считать, что располагая аэродромом, русские в состоянии быстро развернуть в нашем тылу группировку в составе двух-трех дивизий (приняв соотношение между высаженными в первой волне и развернутыми впоследствии как 1 к 6, аналогично Дели). Там критичной ошибкой нашего командования была недооценка темпа и качества наращивания сил противника – который, как оказалось, превышал скорость подхода наших подкреплений. Если русские сейчас покажут такой же темп развертывания, имея в своем распоряжении полностью работоспособный аэродром, то уже через сутки они могли достичь численности, достаточной для штурма Харбина! После чего западный и северо-западный фланг не одного 1-го фронта, но и всей Квантунской армии рушатся быстро и неизбежно!

Действовать надо было быстро! Уничтожить десант, пока он еще относительно слаб – и особые надежды возлагались на входящий в состав 131-й бригады танковый полк и приданную ему танковую роту Резерва ГК («пантеры»). И все было поставлено под угрозу из-за трусости и малодушия всего одного человека, гайдзина!

Обязанности командира Особой танковой роты исполнял майор Фогель (из числа так называемых «советников», присланных с последним конвоем из Германии) – исключительно благодаря его стараниям, «пантеры» поддерживались в исправном техническом состоянии. Я знал его как образцового немецкого офицера, безупречного внешнего вида и дисциплины – и был поражен, увидев его до безобразия пьяным и посмевшим так явиться в штаб. Выслушав же мой приказ, готовить роту к маршу и бою, он, вместо того чтобы немедленно приступить к выполнению, расхохотался мне в лицо.

– Вы знаете, что такое русский танк Т-54? – выкрикнул он. – То, что называете танками вы, это не больше чем средство поддержки пехоты, короткая и не слишком тяжелая дубинка. Наши кошечки, это истребители танков, острый прочный стилет. А русские, начиная с БТ, совершенствовали оружие глубоких прорывов, подобны вашей катане, рассекающей тело врага! У их танков пушка калибром десять сантиметров, броня толще, чем у «пантеры», скорость почти как у БТ, и дальность без дозаправки четыреста километров – и они всегда идут в бой массой, чем вы их собрались останавливать, идиоты? У нас были тяжелые противотанковые пушки восемь-восемь, и «кошечки» в обороне, и авиация – а что у вас? Пушки калибра 37 и 47, которые русским лишь краску на броне поцарапают? Такие же на ваших так называемых танках – экипажи которых вы можете уже числить погибшими, отправляя их в бой! Про авиацию молчу – я сам видел над Харбином, наверное, несколько сотен русских самолетов, и лишь три японских, которых к тому же сбили у меня на глазах! У русских есть не просто танки – у них есть танковые армии, с хорошо отработанным взаимодействием с артиллерией и авиацией. Враг уже наносит удар, его катана летит к вашей шее, а вы даже не видите, связи с фронтом у вас нет, – но я не сомневаюсь, что русские уже идут, и за эти минуты, что я говорю, они уже прошли еще пару километров. Вы надеетесь остановить русскую танковую армию, да еще при их господстве в воздухе, двумя десятками «пантер», сколько всего таковых у вас есть – прочие жестянки в счет не идут, единственная польза, что они будут отвлекать на себя часть русских снарядов? Такой подвиг не под силу даже Манштейну с Гудерианом, окажись они на моем и вашем месте! Так что советую вам начать паковать имущество штаба, чтобы не жалеть об оставленном, когда придется убегать! Или готовиться умереть за вашего императора, но я-то тут при чем?

И прежде чем я успел отдать приказ арестовать мерзавца, он залпом выпил флягу с русской водкой. И рухнул на пол в пьяном бесчувствии. Не воин – паршивое гнилое мясо. И эти гайдзины, побежденные в двух войнах только в этом веке, еще думают чему-то учить нас, пока не проигравших ни одной войны?! Впрочем, что можно ждать от тех, кто склоняет голову перед врагом, продолжая жить – вместо того чтобы поступить так, как известно любому самураю? Германские гайдзины, при всем их самомнении, еще хуже гайдзинов русских, если вспомнить, кто уже дважды брал Берлин! Честь у них заменена всего лишь оружием – потому, видя, что враг вооружен лучше, они считают должным сдаться. Они никогда не могут поступить, как Миямото Мусаси, великий мастер меча, который не раз выходил на поединок с боккеном – тренировочным деревянным мечом – против стальной катаны, и побеждал! Слава Аматерасу, мы не немцы – и пока страна Ямато сохраняет этот дух, она непобедима!