Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

А.С. Это как?!

И.Г. А вот так – идут две «тройки», а он шёл метров на четыреста выше их и оттягивался в сторону противоположную солнцу. Кстати, «полкан» этот действительно оказался отличным лётчиком – ту неделю, что они стояли на нашем аэродроме, у них утро начиналось с того, что этот полковник взлетал и 10–15 минут «крутил» на своём персональном истребителе в небе пилотаж. Видать, было это у него вместо утренней зарядки. Надо сказать, «крутил» очень хорошо, что сразу выдавало опытного пилота.

А.С. Как я понял, эти совместные вылеты были «с бомбами»?

И.Г. Ну да. И у них, и у нас – с «сотками».

А.С. А как бы вы оценили их индивидуальную подготовку?

И.Г. В среднем, наша безусловно была лучше. Как пилотажники маньчжуры были неплохи, но по части тактики – полная дремучесть. Я видел один воздушный бой, что провели маньчжурские лётчики, и, на мой взгляд, ничего интересного они в нём не показали. Обычная свалка – ни строя, ни организации. Хотя их полковник, как лётчик-истребитель, был безусловно «на высоте». Он у меня на глазах японский истребитель сбил. Такой же «Хаябуса», как тот, на котором он летал.

У меня первый день с ними очень интересный был. Как я уже сказал, каждое утро у маньчжурского полковника начиналось с того, что он «прогонял» свой пилотажный комплекс. Так же было и в этот день. Все летчики, и наши, и их, к тому времени уже были на аэродроме, его акробатику видели во всех подробностях. И вот стоят маньчжуры, смотрят, как их полковник в небе «петли крутит», довольно цокают языками и на нас с гордостью поглядывают. Смотрю, Новоселов потихоньку «заводится». Я ему: «Тащ майор, разрешите союзникам возможности „яка“ продемонстрировать? Только пусть мне „удалого“ дадут и заправят не больше чем на четверть…» Новоселов немножко подумал и говорит: «Давай! Только что бы мне, у-ух!..» – и кулак показывает.

Пока мне готовили машину, маньчжурский полковник уже приземлился. Сел я в «як», вырулил на ВПП, прогрел хорошо двигатель, потом как дал!.. Только оторвался от полосы, сразу убираю шасси и буквально тут же две «бочки», потом боевой разворот, оттуда пикирнул, прошёл на бреющем, потом на иммельман и всё так резко, рывками, со «струями» с плоскостей. В общем, «поймал» я хороший кураж и прокрутился так минут десять, и всё на самой малой высоте. Приземляюсь, иду на КП, докладываю. Вижу, Новосёлов доволен, как кот, объевшийся сметаной. Сам я так с превосходством поглядываю на маньчжуров, мол, «знай наших!»… Смотрю, а ребятки-то «проникнулись». И полковник их там же на КП. Он меня узнал и глядел уже совсем не так заносчиво, как раньше. Тоже мне, нашёлся… опыт мой оценивать!..

А.С. Как взаимодействие отработали? Или они тоже по-русски говорили?

И.Г. Не говорили. А по большому счёту чего там отрабатывать? Две «шестёрки»… Не бог весть какие трудности!.. На земле через переводчиков, а в воздухе разговаривать не о чем, обо всём уже договорено на земле.

А.С. А какие опознавательные знаки несли маньчжурские самолёты и в какой цвет были окрашены?

И.Г. Цвет защитный, «зеленый хаки». Опознавательные знаки их, маньчжурские – на плоскостях сверху и снизу такие большущие красные звёзды, в центре которых яркие круги, у которых нижняя половина была жёлтой, а верхняя – из горизонтальных цветных полос красной, белой, чёрной и, кажется, синей. На килях точно так же – большие красные звёзды на весь киль, с таким же жёлто-многоцветным кругом в центре. На фюзеляже длинные надписи из крупных иероглифов, насколько помню, белых. Причём краска была свежей, очень яркой. А номеров на самолётах не было, что странно. Но мне нравилось, что у них всё такое яркое и своеобразное – случись появиться в воздухе японским «Хаябусам», то различать будет легко, но японцы в воздухе в наших совместных вылетах не встретились. А у их полковника самолёт был выкрашен иначе – в такой светло-серый цвет, без всяких надписей на бортах, но опознавательные знаки на нём были такие же, как и у всех.

А.С. А что штурмовали?

И.Г. Во всех совместных вылетах штурмовали японские опорные пункты, оказывали войскам непосредственную поддержку, вначале бомбами, а потом пулемётно-пушечным огнём. Зенитного противодействия ни в одном из этих вылетов не было. В первый день у них был один вылет – слетали шесть человек, на второй день ещё один вылет – слетали другие шесть. Так эти шестёрки чередовались и в дальнейшем. Плюс их полковник – он обычно оставался на высоте и наблюдал, как его лётчики работают. И бомб его самолёт никогда не нёс. Он тоже изредка пикировал, по кому-то стрелял, но потом сразу старался занять положение повыше. Вот такой был оригинальный тип. Потом маньчжур перебросили на другой аэродром, и там они уже летали самостоятельно.

А.С. А не помните, чем ещё кроме окраски самолёт полковника отличался?

И.Г. Как я понял из разговоров наших технарей, на его самолёте был установлен более мощный двигатель, более современная радиостанция и коллиматорный прицел. Впрочем, что прицел у него нормальный, а не эта «труба» сквозь стекло, было видно и нам. Как я понял, у него была наиболее поздняя и современная модификация «Хаябусы». Где-то ему такой достали.

А.С. С кем-то из маньчжурских лётчиков вы поближе сошлись?

И.Г. Нет. Мы вообще с ними встречались только на КП при получении задания. Всё остальное время они на своей половине аэродрома, мы – на своей. Мы не говорим ни по-китайски, ни по-маньчжурски, они если кто по-русски и говорил, то нам этого не показал. У нас если кто и сошелся поближе с этими союзниками, так это техсостав, маньчжуры у нас периодически просили в помощь специалистов, то по двигателям, то по рациям, то по ещё по чему-нибудь. Хорошо помню, как их полковник благодарил Новосёлова за работу наших радиотехников. Они пару ночей ударно поработали, что-то там перепаивали и переставляли, и у маньчжурских лётчиков стали по-нормальному работать рации. А у самих маньчжур техсостав в основном состоял из китайцев, у них заносчивости было явно поменьше.

А.С. А вас не удивляло, что эти маньчжуры воюют за нас?

И.Г. Удивляло, тем более что с противоположной стороны маньчжуры воевали и против нас (разведка докладывала). Я помню, мы даже спрашивали у наших переводчиков, что они по этому поводу думают? Наиболее популярной была версия, что у этого полковника был какой-то личный счёт к японцам, настолько крупный, чтобы пойти на союз с нами, хотя коммунистом не был точно. Он и лётчиков своих на эту войну подбил, поскольку командиром был авторитетным или, как сейчас любят говорить, харизматичным. И пилотом был отличным к тому же. Ему его подчинённые поэтому и поверили.

А.С. Что-нибудь сильно отличное от нашей организации у маньчжур было?